Я же вспомнила, зачем, точнее за кем явилась в Дэрхастон. Села прямо в седле и, не сказав на прощание ни слова, продолжила путь в Змеиный Хвост. И только когда мимо меня вприпрыжку пронеслась троица ранее замеченных глорков в развевающихся пестрых халатах, я запоздало сообразила, что надо было спросить Бруэла, где это он с монахом-касурсом столкнулся. Но когда я оглянулась, гадателя и след простыл, а его сородичи проталкивались через толпу, оглашая воздух кваканьем и ругательствами. Играть с ними в догонялки не было никакого желания. К тому же воспоминание об истинной цели изрядно испортило настроение.

Почуяв это, Буцефал увеличил шаг без лишних напоминаний. Он был не хуже моего осведомлен, куда следует двигаться в хитросплетении улиц Дэрхастона. Оставшуюся часть пути я более не отвлекалась ни на зазывания торговцев и хозяев балаганов, ни на вспыхивающие тут и там потасовки. Даже стихийно организованная площадка для проведения потешных боев между любителей рукопашной меня не остановила.

Вот и заветный поворот, ныряющий между крепкими, по-гномски солидными домами. Однако через четыре дома архитектура становилась такой неказистой и кривой, словно эту часть переулка строили с тяжелого похмелья. Стены нависали над головой, вызывая легкий приступ клаустрофобии. Края крыш угрожали готовой сорваться черепицей. Дорога же начинала ощутимо забирать в сторону, по дуге, от чего у особо чувствительных натур начинались приступы морской болезни.

Из перекошенных дверных проемов выглядывали разномастные обитатели – настороженные вахи, похожие на здоровенных прямоходящих крыс; замотанные в тряпье старушенции откровенно ведьмовского вида. Пару раз под копыта Буцефалу метнулись карлы, пища и ругаясь почем зря. Я намотала себе на ус быть в дальнейшем внимательнее. Крохотные, но чрезвычайно проворные и страдающие отчаянной родовой клептоманией, карлы были настоящей бедой для всякого, имеющего кошелек. Впрочем, юрких воришек могло привлечь все, что угодно!

За очередным поворотом встретился крупный полуоборотень, судя по степени волосатости, аж из народа медвежьих. Он сидел на пороге одного из домишек и задумчиво, неспешно водил точилом по лезвию секиры. На меня он глянул коротко, почти равнодушно, не став затевать бесед. Однако за мнимым безразличием, в глубине желтых глаз блеснул острый профессиональный интерес. Меня эта встреча тоже не оставила равнодушной. Уж очень колоритен был косматый мужик, которого проще представить в таверне или борделе. При его-то внешности матерого наемника. Хотя наряд, конечно, мог вызвать некоторое замешательство: на груди едва не по швам трещала безрукавка нежно-зеленого цвета с крупной вышивкой. А на могучие волосатые ноги могли полюбоваться все желающие, благодаря меховым штанам, едва достигавшим середины его ляжек! Смеяться и потешаться над причудами облачения урсолака 30 , однако, вряд ли бы нашлись желающие.

Я придержала Буцефала и еще раз оглянулась на косматого метиса. Тот держал секиру на коленях, положив могучие руки поверх окованной металлом рукояти, и так же смотрел на меня. Собирается напасть? Вряд ли. Здесь, в Змеином Хвосте свято чтилось неписанное правило: оружие не обнажать для драк ли, мщения ли, убийства ли. Иначе Тихонький Мя такой пишог31 наложит, что день с ночью местами поменяются…

Наемник, однако, явно тут не по мою душу сидел. Скорее всего он сопоставил очевидное: черный огромный конь, коса моя до пояса, рукоять меча, казавшаяся из-под плаща… Слегка кивнув, урсолак вернулся к правке лезвия секиры. Хотя вот на мой взгляд, о хищный полумесяц оружия уже солнечные лучи резались. Неужели Тихонький Мя решил себе завести привратника?

Переулок продолжал сворачиваться кренделем, домишки, сложенные из крупных, грубо обработанных камней все более напоминали стены скал. Казалось, мы с конем вот-вот застрянем в этой каменной кишке… Но вот за последним поворотом неожиданно открылся круглый дворик за низкой декоративной оградой. В глубине, почти скрывшись среди разросшегося шиповника, высился двухэтажный домик с продолговатыми окошками, овальным дверным проемом и крышей, сплошь заросшей изумрудно-зеленой травой. Если глаза меня не подводили, там еще и делянка ягод раскинулась, прямо между слуховым окошком и печной трубой. Мя слыл великим охотником до свежей земляники.

Буцефал остановился перед распахнутой калиткой и выразительно всхрапнул. Приехали, мол, слезай. Сам он с повышенным интересом косился на ближайший куст шиповника, неосторожно вылезший из рядов своих собратьев. Я только головой покачала, зная, что если найтмара что-то заинтересует, за уши не оттащишь. Придется включить обглоданный кустарник в список предстоящих расходов.

Я спешилась, не боясь оставить своенравного скакуна без присмотра, перехватила поудобнее свою сумку, изрядно потяжелевшую от эльфийского золота, и шагнула к калитке. Едва я ступила на дорожку, выложенную красивыми крапчатыми камешками, как мне под ноги кинулось три крупных паука. ОЧЕНЬ крупных паука. Ох, я и забыла про выкормышей Мя – сторожевых ананси 32 ! Этих трех красавцев Тихонькому подарил кто-то из торговцев запретными видами животных, поскольку мало у кого хватает выдержки терпеть рядом арахнида, размером со среднюю собаку. Паучкам грозила гибель от голода и обезвоживания, но вот, поди ж ты, Мя выходил и взлелеял тварюшек. И те выросли в справных сторожей, одним только своим видом способные любого повергнуть в состояние ступора.

Ананси взяли меня в кольцо и дружно встали в угрожающую позу: две пары конечностей вверх, хелицеры – вперед, брюшки подрагивают, готовые выбросить липкие прочные тенента. Я почувствовала, что волосы на загривке встают дыбом, а правая рука чуть не потянулась к мечу. Не то, чтобы я боялась пауков. Однако, у кого хочешь нервы начнут пошаливать от зрелища ядовитых паучьих «зубов», длиной почти в ладонь.

Буцефал и не подумал поспешить мне на помощь, полностью сосредоточенный на ощипывании верхних листочков приглянувшегося куста шиповника.