Годунов сокрушил всех врагов внутренних и внешних. И заставил вторгшихся королей и императора Священной Римской империи выплачивать репарации в течение пяти лет. Вот тогда европейцы, чтобы снизить выплаты, и попытались провернуть хитрый финт, пользуясь тем, что в разных странах была разная система летоисчисления. Но Годунов был ещё хитрее и ввёл в официальных документах на территории страны тот же календарь, которым пользовались в Европе.

Вот поэтому сейчас в Российской империи, по сути, два Новых года.

— …А под конец года всю империю поразила победа Аскольда Игоревича Сидорова на всеимперском бойцовском турнире среди учеников старших школ. Впервые за последние сорок семь лет представитель непривилегированного сословия одержал победу в этом важном турнире! — моё имя, произнесённое Канцлером с экрана телевизора, удивило меня и вырвало из размышлений.

Ну а родственники с восторгом начали поглядывать в мою сторону. Гордятся всем происходящим. И не понимают, что Годунов ведет какую-то свою игру с моей скромной фигурой в качестве фишки.

И то, что всего лишь один дворянский род на предновогоднем приёме открыто делал мне брачные намёки — показатель. Раньше я полагал, что желающих затащить будущего Гуру с хорошим доходом в свой род окажется значительно больше. Но Канцлер слишком ясно дал понять, что и без матрилинейных браков сможет сделать из меня аристократа.

Ну да Форкх с ним. Сегодня праздник, и можно с чистой совестью отвлечься от всей этой рабочей суеты.

— Бабах!

Вадим открыл бутылку игристого вина, и пробка от бутылки едва не врезалась в люстру.

— Давай, скорей разливай, пока куранты бьют! — поторапливала Вадима тётушка. — Только Глебу и Боре на донышке.

— Да тут всем немного выйдет, — ответил Наставник, наполняя фужеры.

— Ну, с Новым годом!

— С новым счастьем!

— Пусть Новый год будет ещё лучше прежнего!

Так и наступил две тысячи восьмой.

Как только закончили бить куранты, на мой смартфон начали приходить сообщения-поздравления от княжон, Кати и остальных друзей.

Писали не только мне, но и тёте Мари и Вадиму. Наставник, недовольно отрываясь от экрана своего смартфона, напряжённо поглядывал в сторону тётушки, каждый раз как пищал её телефон. И почему в этот момент я опять вспомнил про Канцлера?

— А теперь, перейдём к главному событию новогодней ночи! — отложив смартфон в сторону, торжественно объявила тётя Мари и повернулась к ёлке, под которой лежала накрытая покрывалом кучка. — Давайте всё вместе.

Мы впятером взялись за край покрывала.

— Раз… два…три… Тяни! — скомандовала весёлая тётушка.

Мы сдёрнули покрывало и увидели подарки в яркой упаковке с блестящими бантами.

— А теперь, налетай! — радостно выкрикнула тётя Мари и первой бросилась к цветастым коробкам.

Под каждым бантом были приколоты крохотные открытки.

«Аскольду, в новый 2008-й год. От любящей семьи и Вадима».

С лёгким трепетом я снял обёрточную бумагу и увидел лакированную деревянную шкатулку. Что же там внутри? Шкатулка легкая, но подарок ведь от всей семьи, вряд ли там окажется что-то бесполезное.

Не думал, что буду так радоваться какому-то подарку. Я сам не заметил, как начал воспринимать этих четверых как близких членов семьи.

Ну-ка, откроем…

— Форкх меня дери… — я обомлел. Сердце заныло от тоски. Я поднял глаза на своих близких и тихо проговорил: — Спасибо.

— Не рассчитывала, что мы настолько угадаем с подарком, — улыбнулась тётя Мари, всё ещё возившаяся с бантом на подарке от меня.

— Что, нравится? — хмыкнул Боря. — Тётя говорила, это камень сильнейших! Подходит чемпиону!

Брат с нетерпением продолжил разрывать бумагу на своём подарке, ну а я неотрывно смотрел на браслет, лежащий в шкатулке. Мне нравились и кожаные, и деревянные вставки, и чёрная нить, обвивающая главное — двадцать лиловых камней.

Александрит.

Камень, который подбрасывает своему обладателю испытания, но вместе с ними и новые силы.

— Ух ты! Это же ноутбук! Да ещё и последней модели! — восторженно закричал Боря и кинулся обниматься. — Спасибо, Аск!

— Смотри, у меня такой же! — хмыкнул Глеб и, поймав мой взгляд, кивнул: — Спасибо.

— Господин, это… это же? — изумлённо забормотал Вадим, переводя взгляд с небольшого камешка на своей ладони на меня.

— А чего ты так удивляешься? — хмыкнул я, высвободившись из объятий Бори. — Всё верно. Это усилок. Твой личный. Носи теперь его всегда с собой.