— Ум-м… господин любит плавность и нежность…

Я окинул её тяжёлым взглядом. Девушка насупилась и отлипла от меня.

— Ладно-ладно, поняла. Осознала. Приняла к сведению. Поживу пока в общежитии. Кто знает, вдруг там попадётся какой-нибудь сильный и могучий мужчина, и я выберу его…

— Не выберешь, — хмыкнул я. — Ты уже выбрала меня. А я твой выбор принял.

Она отстранилась на шаг и изумлённо захлопала длинными ресничками.

— Всё-таки приняли, да?… Ух… Я рада. Но… тогда нам нужно скрепить наши договорённости, и…

Я молча смотрел на то, как покраснели её щёчки, и отнюдь не от мороза. Девушка выдержала мой взгляд и тяжело вздохнула.

— Поняла. Плавно, не торопя события. Ладно, тогда за сим я спешу откланяться. Увидимся завтра.

— До завтра, Ника, — улыбнулся я.

— Приятно было познакомиться, — добавил Арвин.

Я провожал взглядом рыжую целительницу. Будто чувствуя мой взгляд, она начала плавно покачивать бёдрами при ходьбе, хотя пальто практически свело её усилия на нет.

— Возвращаясь к нашему давешнему разговору, — как ни в чём не бывало, проговорил Арвин. — Знал ли ты, Аск, что все юные целительницы — Претендентки?

— И что бы это значило? — хмыкнул я, повернувшись к другу.

— А когда их публично принимает дворянин, они становятся личными дворянками, — продолжил он.

— И?

— Что «и»? — хмыкнул он. — С одной только Вероникой ты сможешь закрыть две позиции в своём списке.

— Нет у меня никакого списка.

— Сможешь отметиться сначала в Претендентке, а затем в личной дворянке, — продолжал гнуть свою линию Арвин. — И тогда тебе останется только потомственная дворянка и особа императорской крови. Ну, собери их всех!

— Да иди ты, — усмехнулся я.

— Ну пойдём, пройдёмся, — расплылся в улыбке княжич.

И мы пошли дальше по аллеям парка. Какое-то время шли молча. Арвин, как и я, не любил обсуждать серьёзные темы в местах, в которых есть возможность прослушки.

Но «полусерьёзные» — пожалуйста.

— Аск, между нами осталось одно нерешённое дело, — важно проговорил он.

— И какое же?

— Разыграть местных красоток на «чур моя». Так как ты тут оказался раньше, и это твои угодья, тебе достаётся право выбирать первым.

Я с трудом сдержал смех. Здорово, что Арвин остался самим собой даже в этом странном мире.

— А если я выберу всех?

— То я назову тебя монополистом и рабом своих чресл, — тут же ответил он. — Так что выбираем по одной, но в несколько кругов. Ну, давай начинай.

Я молчал, иногда лучше не подыгрывать ему.

— Хорошо, я и так знаю, что первой ты выберешь копию Элисандры. И кто знает, может, в этот раз тебе удастся на ней жениться.

— Арвин, по роже дам.

— Да ладно, ты не кипятись, а я тогда первой выберу копию Арии.

— Кого? — нахлынувшие горькие воспоминания тут же улетучились, от его неожиданного заявления.

— Арии Александрит, твоей кузины. Ты что, не заметил, что кое-кто на неё уж очень похож? Такая же напускная важность. Это высокомерие, в духе — смотрите на меня, какая я прЫнцесса. Целуйте мне пяточки. А на деле та ещё милашка. Правда, не заметил?

— Форкх меня дери…

— Ну, скажи, что я всегда прав.

— Или у тебя так проявляется посттравматический синдром после Аномалии.

— В смысле?

— В коромысле, Арвин. Какого Форкха ты видишь в местных княжнах наших знакомых из прошлой жизни?

— Ну, так они похожи же, — пожал плечами княжич. — Да и не только в княжнах. Маша Роднина, например, напоминает мне Трудора.

— Мужика-дваргонца? — хохотнул я.

— Ну сам посуди, он ведь всегда пытался доказать окружающим, что он умнее всех. Но на фоне старика Архуна терялся.

— Слушай, а ведь и правда сходство есть. Только Маша всё-таки гораздо красивее.

— Это чистой воды субъективщина. Бородатые дваргонийки бы с тобой поспорили, — важно проговорил он, а затем резко сменил тему: — Так что насчёт «местной Арии»? Не претендуешь?

— Если вдруг она тебя примет, то перестанет быть «местной Арией», — хохотнул я, припомнив, что моя двоюродная сестрёнка «динамила» Арвина долго.

— Я бы дожал её, — заявил Арвин. — Да к тому же твой отец и дядя были бы только рады такому браку. Ну? На вопрос-то ты так и не ответил.

— Что ж ты такой настырный, — вздохнул я. И уж был готов дать ему ответ, как Арвин сам сказал: