Надежда Григорьевна поставила шкатулку на стол и откинула крышку.

— Это колье принадлежало моей бабушке, — ровным тоном проговорила она. — А раньше её бабушке. Реликвия не родовая, так как передаётся по женской линии. И тем не менее очень важная для меня. Я передаю её вам и говорю: «Верните в обмен на то, что пожелаете». Если я смогу выполнить ваше пожелание, буду очень рада вернуть себе колье.

— Иными словами, вы дарите мне право самому выбрать награду? — уточнил я.

— Либо оставить колье себе, — кивнула великая княгиня.

— Что ж, ваш подарок — честь для меня. Но я вынужден спросить, на что вы готовы пойти, чтобы вернуть его?

— На многое, — со всей серьёзностью ответила женщина. — Ибо словами не передать, насколько огромна моя благодарность за спасение дочери.

— На многое… — повторил я следом. — А если я, хм… попрошу руки другой вашей дочери? — впившись в неё взглядом, прямо спросил я.

Великая княгиня семь секунд выдерживала мой взгляд, а затем снисходительно улыбнулась.

— В этом вопросе я могу дать своё одобрение, только если сама дочь будет согласна и, если будет согласен мой муж, великий князь Тверской.

— Не поймите превратно, — улыбнулся я. — Я лишь проверяю границы дозволенного.

— Я так и поняла. Но заявлять такое в лоб уж слишком нагло. А ваша излишняя наглость до добра не доведёт.

— Разве что моих врагов, — улыбнулся я.

И снова борьба взглядов. И снова снисходительная улыбка Надежды Григорьевны.

— Пусть так. Приятно было побеседовать с вами, Аскольд. Но боюсь, женщине в моём возрасте не удастся долго удерживать внимание юноши.

— Не стоит наговаривать на себя, ваша светлость. Вы дадите фору множеству юных сударыней. Но, вы правы, мне пора, не буду вас дольше утомлять.

Поднявшись с кресла, я взял шкатулку с колье и с поклоном удалился.

Глава 21

На следующий день, во вторник, перед уроками в класс вошёл наш классный руководитель Никита Сергеевич Арефьев и попросил всех рассесться по местам. Дело непривычное. По расписанию классный час у нас перед уроками в понедельник.

— Судари, сударыни, у меня для вас небольшие новости, — торжественно объявил он. — В следующую субботу, тринадцатого февраля, в «Кремлёвском военном университете» будет проходить день открытых дверей. Как правило, мы настоятельно рекомендуем посещать подобные мероприятия ученикам третьего курса. Но и ученикам первых двух курсов тоже будет полезно познакомиться с главным учебным военным заведением страны. Особенно если кто-то из вас подумывает о карьере военного. К тому же в этом году двое ваших одноклассников получили именные пригласительные на день открытый дверей. Аскольд Игоревич, Артём Вениаминович, разумеется, я говорю о вас, о призёрах всеимперского бойцовского турнира.

После этих слов классрук торжественно вручил нам с Арвином красивые запечатанные конверты.

Через несколько две минуты прозвенел звонок, и Арефьев ушёл.

Когда мы после первого урока собрались привычной компанией на «любимой» лавочке в коридоре, Влад полюбопытствовал:

— Ну, пойдёте на день открытых дверей?

Мы с Арвином переглянулись.

— Думаю, сходить стоит, — пожал я плечами.

— Очень интересно, как там всё обустроено, — добавил Арвин.

— Но ты ведь не собирался туда поступать? — тут же возразила Юля, с укором взглянув на моего друга.

— Но посмотреть-то никто не запрещает. Напротив, приглашают, — хмыкнул княжич Новочеркасский и повернулся ко мне. — Кстати, может, и Петя Шереметев там будет?

— О, этот точно вряд ли пропустит такое событие, — я припомнил, как сильно незаконнорождённый сын генерал-губернатора Петербурга жаждет поступить на «Золотой курс». — Хотя, может, он уже бывал там в прошлом году?

— Ну, так нужно позвонить и узнать. А заодно и напомнить ему о тренировочном лагере.

— Это да, — покивал я.

Мы с Арвином не забросили идею собрать сильных молодых бойцов для совместных тренировок. Мы решили организовать это мероприятие весной, когда я получу личное дворянство, и погода станет благожелательней. Главное — не затягивать, а то третьекурсникам к экзаменам ещё готовиться.

— Ну а ты, Аскольд, не надумал поступать на Золотой курс? — Инна смотрела на меня вопросительно. Она, как обычно, сидела на лавочке с левого края и то и дело упиралась плечом в бок стоящему рядом Владу.

— Так и я и не отказываюсь же.

— Но ведь и не соглашаешься, — хмыкнул Беляков.

— Думаю я, думаю, — ответил я, для наглядности почесав затылок.

А в этот момент в голове всплыли слова великой княгини Тверской о том, что не только благодаря Канцлеру я могу стать аристократом. Оболенская-старшая не стала скрывать, что в курсе моих «тайных» дел. А заодно показала, что и другие птицы высокого полёта, которым я могу быть интересен, тоже, скорее всего, в курсе, что на мартовской комиссии будет решаться перевести меня в следующее сословие или нет.