Это как если бы Пифагор перенёсся во вселенную, где никто не знает о математике. Или знает, но очень мало — например, может сложить два плюс два, и всё. Бедолагу Пифагора сожгли бы на костре за таинственное колдунство. Или бы начали поклоняться ему как божеству.

— Несколько лет в ударном режиме — и нас пригласят в императорский дворец, — прожамкал губами Бран и восторженно простонал. Его пальцы ласково поглаживали документы. Ни дать ни взять — Кощей, чахнущий над златом! Только не чахнущий, а толстеющий. Он мечтательно уставился вдаль. — А к концу столетия вся Коалиция будет в наших домах… Направо глянешь — наш домик, налево — тоже наш домик! Домой придёшь — а тоже в нашем домике живёшь!

Я безжалостно прервал его возбуждённые грёзы:

— Уезжаю завтра. Если понадоблюсь — пришли огненное письмо. Появятся интересные или дорогие заказы, тоже пиши.

— Уже? — обиженно пробормотал Бран, но моментально оживился. — Да и Муха с тобой! Сделаю из тебя эксклюзив, чтобы за твои здания платили в десять… Нет, в пятнадцать раз больше! Да только за место в очереди нам будут выкладывать красные монеты! Кучу красных монет!

Он завалился на диван, его пухлое тело затряслось, а жирные складки задрожали, как желе. Я встал, подошёл к нему и размотал на левой руке цепь. Протянул ему краешек и попросил:

— Подержи.

— Да, конечно, дава… — его речь оборвалась на полуслове. Он выпучил глаза и начал хватать воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Цепь намертво прижала его к дивану, без моей помощи он не сдвинет её ни на миллиметр при всём желании. Дышать ему было трудно, так как цепь змеёй легла на солнечное сплетение.

Я присел рядом и дружелюбно заглянул Брану в глаза.

— Ты же меня не обманешь?

— Нет, что ты… не обману… я… кха!

— Квиннель останется с тобой. Будет присматривать, помогать, оказывать всяческую поддержку, — я улыбнулся, поднялся и закрепил цепь на руке, прямо поверх плаща. Как оказалось, в этом мире цепи нередко использовали в качестве оружия, а про то, что сковывало Древнего, и вовсе не знали, только распускали слухи, один грандиознее другого. Так что я не выглядел подозрительно — разве что самую малость странно, как воин, который предпочитает спать с оружием, а не женщинами. Ну, у каждого свои недостатки.

В дверь постучали.

— Войдите! — крикнул я.

— Господин Балицу, внизу ожидает Лорд Стордев, он хочется обсудить его садовую беседку, — через порог переступил Квиннель, наряженный в бархат и рюши. На его лице было написано желание умереть. Спокойная жизнь ему тяжело даётся, да ещё и Бран заставляет одеваться презентабельно. А вкус у торговца отвратительный. Так что Квиннель выглядит как клоун — грозный, насупленный клоун с мечом на поясе.

— Держись, — я похлопал Квиннеля по плечу и вышел из кабинета.

— Можно с вами? — тоскливо спросил он у моей спины.

— Прости, друг, — я помахал ему на прощание и спустился по лестнице.

В главном холле действительно расселся Лорд Стордев — высокий, идеально сложенный молодой мужчина с иссиня-чёрными волосами. Он надменно рассматривал свои отполированные ногти и нетерпеливо постукивал по полу ногой. Младший лордёнок, а гонору — как у императора.

Хочешь не хочешь, а мне пришлось изучить аристократию Созвёздной Коалиции. Они были, так сказать, ВИП-клиентами “Небесного дворца БРАНД”. Конечно, столкнулся я лишь с некоторыми из них, но и этого мне хватило по горло. Надменные петухи. К людям без огромной благородной родословной они относились как к мусору.

Не раз я перехватывал их взгляды, в которых мелькала настоящая ненависть. Они не привыкли иметь дело с простолюдинами. А то, что их деньги ещё и утекают в карманы этих самых простолюдинов… Огромные деньги. Если ничего не изменится, то через два-три года мы с Браном действительно неприлично разбогатеем и встанем на одну ступеньку с высокомерными рожами из высшего общества. И высокомерные рожи это понимали, и это было для них как серпом по яйцам.

Насколько я понял, в Созвёздной Коалиции между зажиточными торговцами-промышленниками и знатью пролегала чёткая грань. Я же грозился её нарушить.

— Добрый день, — поздоровался я с Лордом Стордевом.

— Добрый, — процедил тот сквозь зубы.

Я вышел на крыльцо, вытащил карманные часы и откинул крышку. До встречи оставалось сорок минут. Вниз по улице, поворот направо, три квартала по прямой, свернуть к набережной, в небольшой парк. Боковым зрением я внезапно заметил знакомую фигуру. Тёмные волосы с седыми прядями, узкие плечи, невысокий рост. Моё сердце бешено забилось. Я крутанулся на пятках.

Чёрт.

Обознался.

Пожилая дама степенно прогуливалась вдоль пруда и бросала хлеб уткам. Если не присматриваться, она очень походила на маму. Внутренности сжались, на меня накатила дикая тоска. Я снова вспомнил, ради чего всё это делаю. Чтобы вернуться. Я обязан. Во что бы то ни стало.

— Энрай? — раздалось из-за спины.

— Да, — я обернулся к говорящему. Им оказался парень лет восемнадцати с татуировкой-лилией на пол-лица. — Ты принёс?

— Держи, — он протянул мне свёрнутый лист бумаги. — Дорога отмечена красной линией, крестик на её конце точно найдёшь. Где мои монеты?