– Слушай внимательно, - сказал Синяк, стряхивая с плеча негра несуществующие соринки.
– Ты идешь во двор. Звонишь. Если через час деньги не будут, ты поедешь с ними. Покататься. Ты понял, любезнейший?

Синяк протянул руку в сторону, как хирург. Один из парней вложил в нее жетон.

– На разговор тебе десять минут. Вперед! Время пошло!

Негр исчез. Синяк с помощниками расположились на ковре, достали карты. Блондинка с ребенком заперлись в ванной. Саша вошла в комнату.

– А если милиция?

Синяк усмехнулся.

– В вашей квартире ваши друзья...

Негр прибежал скоро. Он с размаху сунулся в комнату, открыл было рот, но Синяк, не оборачиваясь, в зеркало платяного шкафа еле заметно погрозил ему укороченным пальцем: жди.

Когда доиграли партию и собрали карты с ковра, Синяк кивнул негру: рассказывай.

– Деньги будут. Уже везут...

Синяк задумался.

– Ладно, братцы, свободны.
– И повернулся к негру.
– Документы давай. Паспорт...

Негр протянул Синяку паспорт, Синяк передал парням.

– А паспорт мадам? Свидетельство о браке? Метрика пацана, ключи от машины, права, техпаспорт? Ребятам покажешь, где машина стоит.

Парни попрощались и вместе с негром ушли. Через час в квартире появились директор фирмы, где работал негр, и кто-то из посольских. Саша начала было что-то объяснять по-английски, но директор сразу, без глупостей, достал бумажник.

– Две тысячи?
– уточнил он.

– Речь шла о четырех, - мягко поправил Синяк.
– Издержки, знаете ли, помощники...

– Знаю, - кивнул директор, - но у меня только две.

– На две можно расписку. Сутки на добор, - разрешил Синяк.
– Кстати... А где мадам?

Появилась блондинка.

– Знаете, красавица, почему отключен ваш телефон?
– спросил Синяк.

– За неуплату междугородных разговоров,..
– пробормотала, запинаясь, она.

– Правильно, - кивнул Синяк, улыбаясь.
– За разговоры. Только не междугородные. Вот справочка из телефонного узла. Муженек ваш, мадам, вот этот, темной ноченькой звонил специальной суксуальной барышне и под ее аккомпанемент надрочил в кредит две тысячи баксов.

– Может, это не он, - пролепетала блондинка.

Синяк погладил негритенка по курчавой голове.

– Тогда он.

5

КСП - Клуб Свободных Писателей - открылся несколько лет назад на бульваре в центре Москвы в помещении бывшего альманаха "Поэзия". Вместе с помещением Клубу Свободных Писателей достался и Суров, многие годы проработавший в покойной "Поэзии". На двери его кабинета теперь висела табличка: "Всемирная организация писателей. Московская штаб-квартира КСП. Генеральный директор Суров Ю.В.".

По международному уставу ему полагался чин исполнительного секретаря, но, когда Юрий Владимирович заказывал себе визитные карточки, в текст вкралась ошибка, и должность была завышена. Исправлять ошибку не посчитали нужным суетно и накладно.

Зарубежные коллеги, по примеру которых был организован КСП, презентовали "субару", ту самую, с капризной сигнализацией, на которой Суров ездил на работу, иногда с утренней остановкой у Саши; также подарили подержанную оргтехнику.

Секретарь французского отделения КСП, горбатенький старичок, привез в подарок медикаменты, в основном просроченные поливитамины.

Задач у Клуба было две. Первая - обмениваться творческим опытом со своими и зарубежными коллегами; вторая же - если кого-нибудь из пишущей братии прищучат власти, всем миром вступаться.

Опытом члены Клуба обменивались по-прежнему, без посредников, самостоятельно. Инакомыслие же в России прекратилось в связи с учреждением демократии. Для малопродуктивной правозащиты остались только коллеги из ближнего, главным образом юго-восточного, зарубежья. Но интерес КСП к чужим делам законно раздражал и центровую власть и местную, а также отвлекал от главного - полноценных международных общений: конгрессов, симпозиумов, "круглых столов"... А эта сфера деятельности Сурова удачно смыкалась с его бизнесом в Англии, в чем ему весьма помогло высокое международное положение Клуба.

Все бы ничего, да был в биографии Сурова один прокол. В августе девяносто первого он явился на работу в черном торжественном костюме с галстуком посмотреть по служебному телевизору любимый балет "Лебединое озеро". Весь облик его в тот день дышал подъемом и воодушевлением.

Этим обстоятельством позднее его частенько донимал Роман Бадрецов. Суров для успокоения определил Бадрецова на очередную халяву с творческой группой в Бухарест, но неблагодарный Бадрецов хоть в Бухарест и съездил, угодив в тамошний вытрезвитель с какой-то бабой, но подкалывать его не прекратил.