3

Воробей вышел из прокуратуры, домой не хотелось. Дрожащими руками он сунул сигарету в рот, затянулся... И еще, еще... и только когда все нутро заполнилось ядовитым, режущим дымом, опомнился: не тем концом сигарету закурил - с фильтра. Он отдышался, вытер глаза. Пройдет! Шесть секунд - и пройдет!.. Главное, там обошлось. И характеристику прочел и ходатайство из треста. В суд передали, но обещали, что обойдется или дадут условно. Только чтоб документы все на суде были. Хорошо, если не сидеть. С такой башкой много не насидишь до первой драки.

Воробей с удивлением смотрел по сторонам: район вроде тот же, а что-то не так. Он щурил глаза и озирался, как приезжий. Потом пошел... Теперь пахать и пахать, и все будет путем. Через год пластинку вставлю, может, слух проявится, а и не проявится - обойдусь... Воробей шел и шел, не думая, куда идет. Очнулся он в магазине, в винном отделе. Тупо уставившись в бутылки на прилавке, он засосал носом воздух и, сдавленно зарычав, одним прыжком вылетел из магазина. Еще чуток - и хлестанул бы он из горла. От подступившей вдруг боли Воробей закусил губу и, трясясь, как в ознобе, завыл. Только бы не началось, только бы не началось...

Он стоял на троллейбусной остановке, упершись головой в стеклянную стенку. Ждал, когда отпустит. Подошел троллейбус. Пустой. Воробей плюхнулся на свободное место. Так и ехал - голова на спинке переднего сиденья. На конечной Воробей чувствовал себя уже вполне... Ладно, главное - не посадят! Домой вот неохота... Утром Вальке нос разбил. Чудной у него все-таки характер, бестолковый: трояк просила на опохмелку, не дал, да еще бубен выписал, а потом сам Ирке сказал - у них ночевала, - где самогон спрятан, чтоб налила ей чуток. Да... Может, к Мишке поехать?.. Говорил, стережет сегодня свой музей. Переулок еще смешной. Вшивый Вражек?.. Сивый Вражек?..

Переулок оказался рядом с метро. Сивцев Вражек. И музей рядом. Здание, правда, не бог весть. Воробей представлял себе нечто вроде дворца. Как музей Красной Армии. А этот не видный, двухэтажный...

Чугунные воротца были распахнуты. Воробей вошел во двор и, в нерешительности потоптавшись у двери, надавил кнопку.

– Здорово, могильщик хренов!
– гаркнул он при виде Мишкиного изумления. Дай, думаю, сюрприз устрою.

– Ну как?

– Сядь да покак, - улыбаясь, сказал Воробей.
– Обещались не посадить. А там кто знает...

Он вошел в вестибюль и оробел: наборный паркет, картины... Больше всего Воробья поразил рояль. Роялей живых он не видел, только у Петровича пианино...

– Работает?
– он кивнул на рояль. Подошел, осторожно ступая по паркету, поднял крышку, потрогал клавиши...

Над роялем висела панорама старого города.

– Это чего?

– Москва, не узнаешь?

Воробей прищурился.

– Очки, зараза, надо... А-а, точно! Москва-река! А Лианозово где?

– Какое еще Лианозово! Это же двести лет назад.

– Точно!
– кивнул Воробей.
– Кольцевой-то еще не было... А там что?
– Он кивнул на опечатанную дверь.

– Экспозиция, - ответил Мишка.

– Чего?

– Комнаты его.

– Кого?

– Как кого? Герцена.

Воробей с уважением посмотрел на дверь, подергал бронзовую ручку.

– А ключа нету? Взглянуть бы...

– Ключ-то есть, да там, видишь, печать.

Воробей присел на корточки, долго рассматривал печать.

– Слышь, Миш, ее же после монетой можно... Печать-то из пластилина, орлом приложить - и будь здоров, герб такой же выделки. Найди ключик, а?

Мишка полез в стол за ключом.

– Слышь, Миш, он сам-то нерусский, что ли? Фамилие чудное.

– Русский. Там какая-то история вышла с родителями, я подробности забыл, сказал Мишка, открывая дверь.

– Да какого ж ты!..
– возмутился Воробей.
– Стережешь, а кого стережешь без понятия!

Особо Воробья ничего не заинтересовало, только вот канапе и гусиные перья. На канапе он попытался примастыриться, но потом сообразил, что не для лежки оно - для красоты, а может, на него ноги клали.

– Квартира хорошая, - сказал он, пройдя по всем комнатам.
– Своей семьй жили? И дети с ним?

– Наверное, - неопределенно пожал плечами Мишка.
– А где им еще?

– А я думаю - поодаль где. С нянькой. Здесь-то всю мебель попортят. Слышь, а где у него эти дела - кухня, санузел?..

Мишка снова пожал плечами.

– Ну, ты даешь! Кто же знать-то должен? Я бы таких служителей - поганой метлой...

Зазвонил телефон. Мишка взял трубку. Воробей придвинул кресло поближе, чтобы послушать, о чем говорят.