— Ну да, — задумчиво произнес он, — это определённо южный рукав, законсервированная область пещер. Здесь ничего не нашли. А мы с вами определённо на станции. Вот, смотрите — мы внутри периметра. Но что-то тут ни шлюза, ни плана помещений…

— Они весь этаж законсервировали? — удивился я.

— Вполне могли! — заявил Нанобот. — Свернули деятельность и ушли. Наверное, какие-то старые лабы или подсобные помещения.

— Но ведь на этом уровне должна быть приёмная интенданта?

— Ну не на всём же этаже? Не забывай, станция расширяется к низу. Эй, Зоркий! Подруби задние прожектора.

На Крохе зажегся свет, и помещение перед нами выплыло из объятий мрака. Я увидел круглый стол и несколько рядов пыльных банкеток. Убранство помещения напоминало терминал для прибывающих. Только тут нас никто не встречал. Выходы справа и слева были заперты, на ручках простых, не автоматических дверей висели внушительных размеров цепи со старыми добрыми железными замками. Третий проход, с другой стороны столика регистратора был свободен. Мы углубились туда, предварительно вооружившись фонариком, который нашёлся у Нанобота в разгрузочном поясе. Пустой коридор, множество дверей по обе стороны, таблички с номерами. Никаких указателей или надписей. Никаких навигационных полос на грязном полу.

Нанобот наугад ткнулся в одну из дверей и крякнул с досады:

— Пусто! Всё вынесли.

— Идём дальше, — сказал Циклоп, — впереди должен быть лифт, на карте он есть.

— Центральный? — уточнил я.

— Мы же на самом краю, какой, на фиг, центр? — усмехнулся Нанбот. — Вторую такую дыру ещё поискать.

Коридор раздвоился, мы свернули направо. Здесь я увидел знакомый, основательно запылившийся ковёр (когда-то красный) и кадки с тощими высохшими палками. Листья давно облетели и истлели, но раньше в этих горшках цвели живые растения. Очевидно, на ранних этапах строительства, кланы не мелочились.

— Смотрите! Здесь даже деревья были настоящие! — сказал я.

— Значит точно резиденция каких-нибудь важных шишек.

— Лифт будет впереди! — объявил Циклоп и указал в конец коридора. Там, за запылёнными стеклянными дверями мы с трепетом, резко переходящим в недоумение, обнаружили… стену.

— Хрень твоя карта, — заявил Пьер.

— Мда. Замуровано… — Лоуренс побарабанил пальцами по перегородке, — Ну что, применим силу? Или смекалку?

— Да чего тут смекать? — Нанобот оживился. — Погодите-ка, я мигом!

Он умчался назад к челноку, оставив нас в темноте. Я потрогал стенку. Вроде бы не камень, а что-то полимерное. И непривычно тёплое. Кому нужно было так топорно замуровывать выход? Ведь очевидно же, что в конце коридора с ковровой дорожкой и двойными дверями не может находиться обыкновенный чулан. Разве что в нём жил какой-нибудь мальчик, уничтоживший во младенчестве (и несколько раз в школе) величайшего злодейского шамана всех времён. Я читал, что на Земле-прайм такое было в порядке вещей.

Очевидно, земляне страшно завидуют всяким героям и просто славным парням вроде меня и того парня, вот и держат их в чуланах. Кажется, его звали Генри.

— А ну, расступись! — бодро крикнул Нанобот. Эхо его голоса жутко отдалось в пустых залах. Он принёс небольшой чемоданчик и уселся с ним у фальш-стены. Постучал — стена звонко отозвалась. Француз достал из чемоданчика пять прямоугольных брикетов и прилепил их к стене: четыре по углам и один в центре. Соединил брикеты между собой узкой липкой лентой. Затем вставил в центральный брикет какую-то штуковину, похожую на старинную открывашку. Надавил, провернул, и отступил от стены.

— Прикроем дверцы, — сказал он с довольным видом и начал считать: — Десять, девять, восемь…

— Отходим, — сказал Циклоп.

Мы попятились назад. Нанобот остался у дверей. Когда парень досчитал до одного, за пыльными стёклами вспыхнуло яркое свечение, резко очертив его силуэт. Сыпались искры, доносилось шипение и чей-то сдавленный вскрик. Запахло жжёной резиной.

— Вуаля! — воскликнул Нанобот, когда свечение ослабло, и дёрнул дверь на себя. Та не шелохнулась, а дверная ручка выпала и с лязгом прокатилась по полу. — Блин. Оплавилась.

Мы подошли ближе. Действительно, створки двери как будто срослись между собой и не хотели открываться. Стёкла покрыла копоть.

— Многовато налепил, — сказал Циклоп.

— Монолитная панель, дюймов десять, не больше. По норме положено три на квадратный метр. Так что я ещё не добрал.

— Вот и отдирай теперь!

— Да чего там! Айда, салаги, навалимся.

Там где смекалка не прокатила, завсегда справляется грубая сила. Плечом с разбега, из-под пинка и с матами мы снова ворвались в чулан и обнаружили, что стена распалась на четыре треугольника, оплавленных и сросшихся между собой. Но проход был открыт!