– Какой отец? – при этом вопросе она состроила противную, наигранную и совершенно неизвестную мне в её исполнении гримасу непонимания. – Я не помню другого отца. А ты помнишь? Ах, может быть ты о том типе, который бросил нашу мать и обзавёлся новым потомством на стороне, после чего наша маман пустилась в разгул, в результате чего у нас с тобой остались только мы, – она начала шевелить пальцами и водить руками, как в непонятной никому, кроме её одной, игре. – Ты и я, и никого больше-э-э…

– И Кей.

– Кто-кто?! – она резко остановила движение пальцев. – Какой-то вшивый мальчуган? Да, был такой… Даже не напоминай мне об этом недоразумении.

– Что значит “был”?.. – я всерьёз рычала.

– Был, значит – был. Его уже нет. Бум. И нет в живых. Твоего маленького, шустренького, умненького Кея больше нет, представляешь? И драгоценного Конана тоже нет. Их больше не будет. Были и нет! Были и нет! – спрятав руки за свою будто бы рваную газовую юбку и перекатываясь с пятки на носок, она словно распевала песенку-страшилку.

– Ты лжёшь! – я вытянула руку вперед и уже почти схватила её за растрепанную длинную косу, как вдруг между нами выросла Дикая, а спустя секунду рядом с Лив возник и Оса Сэвиндж.

– Дочь моя, – он обнял довольно улыбающуюся Лив за её отбеленное плечо и притянул к себе. – У вас всё в порядке? Тебя снова обижает твоя старшая сестрица? Только скажи, и я верну её обратно в Паддок.

– Не слушай её! – буквально налегая на меня всем телом, Дикая отталкивала меня прочь в толпу. – Она врёт! Она всё врёт!

– Ах, папочка, ты такой заботливый… – её голос утонул в общем гуле толпы уже после того, как утонуло её лицо. Лишь спустя несколько секунд я поняла, что смотрю вниз, на Дикую, которая держит меня на расстоянии своих двух вытянутых вперёд рук.

Резко схватив с подноса проходящего мимо официанта два бокала, один она залпом влила в себя, а второй протянула мне и скорее приказала, нежели предложила:

– Выпей!

**Участники бала Парадизара.

– Итак, первые итоги разведки: твой отец президент Парадизара…

– Нет!

Мы отошли в сторону от обтекающей нас толпы и теперь стояли у стены, выполненной из бежевого камня. Я прислонялась к ней лопатками, но почти не чувствовала холода… Кажется, я вся горела. Неужели у меня открылся жар?..

– Она заморозила меня…

– Не понимаю. Ты говорила, что тебя заморозила сестра… Эта фарфоровая кукла, Лив Сэвидж, твоя сестра?

– Да.

– Внешне вы не похожи… Оса Сэвиндж не ваш отец?

– Нет же!

– Почему же в таком случае он называет твою сестру своей дочерью, а та, в свою очередь, признаёт в нём своего отца?

– Не знаю я! Я не знаю!

– Ладно-ладно, успокойся… – Она положила руку на моё плечо и в следующую же секунду резко отдернула её. – Оу… Ты ледяная.

Внутри меня всё всколыхнулось. Я ледяная?! Серьезно?! Отмороженная-ледяная… Я вся горю! Я сейчас огненная!

– Класс, твоя сестрица – прислужница крупнокалиберного тирана, его ручная зверушка или всё-таки названная дочь, – пропустив моё состояние мимо, задумчиво прищурилась Дикая.

– Ты легче не делаешь, – упершись руками в бока, я начала производить глубокие вдохи и выдохи.

– Кто такой Кей?

– Младший брат.

– У тебя ещё и брат есть?

– Похоже, был… – мой голос неожиданно сильно дрогнул.

– Послушай меня – не слушай её. Не верь ни единому её слову. Конан с Кеем живы, ясно тебе?

– С чего ты взяла?

– Я просто знаю.

– Этого недостаточно.

– То есть слов обманщицы тебе достаточно, чтобы в них поверить, а моих слов нет? – я позволила себе посмотреть собеседнице в глаза. Она продолжала всё таким же уверенным тоном. – Она стремится сделать тебе больно. Самое верное – сказать, что твой возлюбленный и твой младший брат мертвы. Но это ложь. Сказанная для причинения боли.

– Да, скорее всего, ты права… – Я встряхнула руками. – Но, а-а-а!.. – я прорычала гласный звук. – Всё равно болит. Что я ей такого дурного сделала, что она так внезапно и так отчаянно возненавидела меня?

– Так, стоп. Смотри: для того, чтобы тебя перестала отвлекать боль одного ударенного мизинца, тебе необходимо подбить второй.

– Что за… Мазохизм?

– Подумай о чём-нибудь более болезненном, чтобы не думать об этом.

– Нет, знаешь, конкретно этот твой план – херня. А других у тебя пока что нет.