– Знаешь наш старинный свадебный обычай?

– Имеешь ввиду водопад?

– Занимательный обычай. Дает людям возможность хорошо развлечься и спустить пар. Новобрачная обнажается перед свидетелями и в воде отдается мужу. Тем самым демонстрирует свое доверие мужу и естественно свою чистоту и невинность. После свадебного пира люди уже сильно во хмелю, поэтому чаще всего подобное событие заканчивается грязной, мерзкой вакханалией. Все желающие после торжественного траха мужа и жена могут присоединиться к оргии, - а подробностей окончания этого торжественного события я прежде не слышала. Голос Артура поведал мне грязные подробности с большим азартом.
– Пару раз по молодости участвовал. Дикая оргия - это хуже, чем самое жестокое сражение на войне. Член еле унес невредимым и притом мало что помню. Но то, что помню, довольно забавно, - его взгляд изменился, на губах застыла крайне довольная ухмылка.

Можно без подробностей оргий? Я хоть и не тонкой душевной организации, но мне не хочется знать, как он развлекался с другими женщинами. А он сейчас явно вспоминал и мерзко наслаждался воспоминаниями. От этого окончательно испортилось настроение. От своих женщин южные мужчины требовали скрывать свое лицо, а сами устраивали оргии с наложницами, как например, сейчас. Я уже начала слышать в помещении стоны и порочное хлюпанье, когда члены входили в мокрую женскую плоть. Конечно, здесь довольно темно, но при желании можно разглядеть совокупляющиеся пары.

– Слишком по-варварски, - очень грубо ответила, потому что терпение кончилось и мое недовольство подошло к критической метке.
– Это ужасно и мерзко. На тринадцатой земле не было распространено подобное варварство. На землях Рафаэля свадебные церемонии тоже проходят цивильным образом, а их клятвы и брачные обеты весьма милы.

– Ты представительница моей земли и будешь подчиняться нашим требованиям и законам. Тебе что-то не ясно?

Нет. Не ясно. К чему он заговорил о свадебных традициях? Ах, да, ему ведь жениться надо в скором времени или невесты разрежут его на сотню маленьких частичек Артура и каждую из них заберут себе. То есть, мне предстоит смотреть на то, как он красиво и романтично на водопаде совершенно обнаженным будет брать свою прекрасную принцессу-женушку? А после торжественного траха они меня позовут присоединиться? И Артур будет нас по очереди иметь? Или мы с его женой тоже должны будем совокупляться? Такое можно? Он не приемлет только, когда посторонний мужчина смотрит на его собственность? А другой женщине можно? Или в статусе наложницы на меня можно будет смотреть и другим мужчинам?

?????????????????????????? Фантазия начала активно подбрасывать все новые и новые безумные выводы. И с каждым предположением кровь активнее закипала в венах и выплескивалась бурными словами и протестом:

– Мне… всё не…ясно, - я пыталась сдержаться, но, увы, не удалось. Сделала тщетную попытку встать, но тут же была возвращена-посажена на мужские колени и на «кол».

В наказание, не желая и дальше препираться по пустякам, шейх проник ладонью совсем не прилично, удобно воспользовавшись разрезом на платье. В ответ мои пальцы еще крепче ногтями впились в шею шейха. Кровь прилила к лону. Бесстыжие пальцы отогнули красивые черные ажурные трусики, в которых обожали ходить северянки, и…

– Хммм... - очень спокойно и довольно холодно протянул междометие, будто стену ласкал, а не меня погладил. На дерзкую ласку я отреагировала еще сильнее - вонзила ногти в его шею и гневно взглянула на шейха. В подобном положении я не могла подняться или избежать ласки. Если ерзала, то получалось, что активнее скользила по его пальцам.

– Как гостеприимный хозяин я должен предложить свою наложницу гостям. Хочешь побыть еще чьей-то? Выбирай любого или любых? - милостиво разрешил и кивнул на полный зал мужчин. Старых, молодых. Любых. Каких только пожелаю для своего развлечения. От предложения меня бросило в холодный пот и возникло немедленное желание высвободиться и рвануть, как можно дальше из гарема, а еще лучше из дворца. Я не собиралась становиться ни чьей женщиной. Подобного унижения никогда не смогу стерпеть. Он выбрал на роль наложницы не ту женщину, которая покорно стерпит развлечения знатных особ. Я затихла, пристально вглядываясь в "черствые" глаза шейха.

– Как только посмеешь подарить кому-то, в тот же момент без зазрения совести я всажу осколок чаши из-под вина в твое черное сердце!
– намекнула на отставленную чашу с вином и шепнула ему в губы обещание. Страстно, со всей душой предостерегла от опрометчивого решения, чтобы осознал масштаб угрозы. Долгое время черные глаза испепеляли мое лицо на предмет вранья или серьезности, а затем "улыбнулись", заметно сузились.

– Рад слышать. Твое тело давно знало, кто его хозяин, а ты долгое время вбивала в себя глупую мысль, будто бы я враг. Из-за этого мы оба были лишены желаемого.

Он снова одобрительно погладил меня под платьем. Перед моим ответа прекратил ласку, а сейчас возобновил.

Чем больше гладил, тем больше запах трав и вино обволакивали сознание в густую паутину, откуда нет выхода. От дикого напряжения запульсировало многострадальное лоно, которое столько лет не знало мужской ласки. Веки от удовольствия смежились и от того пропал всевидящий взгляд шейха. Только его руки чувствовались на теле и голос звал меня, а жадный язык с удовольствием облизал ушную раковину, а затем мой недавний страшный засос, послужившей вчера обозначением моей принадлежности ему. Артур всегда через кровь и боль помечал меня.

От прилива жара мои бедра сильнее затанцевали по его члену, скрытому штанами, а затем сильнее раскрылись. Ноги пошире раздвинулись, чтобы впустить его руки и подарить больше власти над моим телом.

Горячий шепот добил окончательно:

– Любую крепость я беру, как бы крепко и хорошо она не была укреплена. Пожалуй, ты - моя самая желанная и трудно завоеванная крепость.

Его дерзкие слова еще сильнее возбудили, хриплый голос одурманил разум, а мужской запах подразнил и выделил дополнительную слюну, которую пришлось тяжело сглотнуть.