Мне его объяснение показалось малоубедительным, но не лезть же в кабину с требованием пояснить еще раз непонятные места.

– Даша! – надрывалась из своего угла Мариша, которой ничего не было слышно, и потому она страшно скучала. – Ты еще жива? Как ты думаешь, нам удастся незаметно выскользнуть?

Я считала, что, заметно или незаметно, не столь уж и важно. Главное, выскользнуть в целости и сохранности, не оставив ни одного из своих органов в руках неприятеля. В этих невеселых раздумьях мы доехали до конечного пункта. Прямо сказать, он расхолаживал всякое рвение к продолжению расследования. Если в мире и нашлись бы местечки более подходящие для совершения уголовных преступлений, то их счет шел бы на единицы.

Однако люди, по крайней мере, те из них, кого нам удалось подглядеть, производили впечатление милых и простых ребят. Одеты они были скромно и говорили о мирных житейских вещах и никак не вязались с этим жутким длинным домом над излучиной реки, выстроенным из пористого камня и обросшим мхом. Из крыши торчали антенны и спутниковая тарелка, но научный прогресс и уют не одно и то же. Деревья подходили к самому дому, все они были старые и закрывали своими корявыми ветвями небо. Поэтому возле дома всегда должна была царить тень, а внутри – полумрак. Даже странно было, что возле реки, где вообще легче дышится, может найтись столь мрачное место.

Нас внесли в дом, и мы воочию смогли убедиться, что внутри он ничуть не веселее, чем снаружи. Стены были покрашены темной краской, а мебели практически не было никакой. На самом деле это был скорей не дом, а склад. Во всех внутренних помещениях стояли бесчисленные ящики с различными надписями. Одного зеленого горошка тут было несколько стеллажей. Ненамного отставал от него и компот из персиков. Никогда бы не подумала, что персики – предмет первой необходимости для стран, переживающих трудные времена.

А вот риса, гречи, сахара и муки, из которых и должна была бы состоять всякая уважающая себя гуманитарная помощь, тут не было вовсе. Зато тут были целые пирамиды кастрюль разных размеров, все были снабжены поучительными надписями религиозного содержания. Имелись тут также и россыпи жестяных крышек отечественного производства для закатки. Еще были мешки с кофейными зернами или из-под них. Нас внесли и поставили рядом с телевизорами китайского производства и миксерами неизвестного происхождения. На них было написано, что это кухонные комбайны.

Как только нас оставили одних, мы сразу же воспользовались предоставленной передышкой. Выбраться оказалось не так-то просто, так как нас заклеили скотчем в несколько слоев. Но Мариша протянула вниз свою руку с зажатыми в ней маникюрными ножничками и их острием ловко распорола клейкую ленту на моей коробке. Можно было только похвалить себя, что мы захватили с собой все свои вещи, и в особенности порадоваться, что не забыли Маришину косметичку.

Коробки мы снова аккуратно заклеили, подобрав с пола все равно без дела валяющиеся тюбики клея, и, поместив в них вместо себя несколько десятков связок богословской литературы, смогли хорошенько оглядеться. Положительно в этом месте, если не обращать внимания на мрачную атмосферу, можно было безбедно просуществовать без малого несколько лет. Все тут было под рукой, а чего не было, можно заказать у добрых заграничных дядей.

Выбраться-то мы выбрались, но встал вопрос, что делать дальше.

– Когда меня несли на руках, – задумчиво сказала Мариша, – мне послышалось, что они сегодня ждут прибытия катера для отправки нового и очень срочного груза. Так как я пребывала в эйфории оттого, что меня, словно царицу восточную, несут на себе рослые мужи, то сначала не обратила на их слова никакого внимания. А теперь думаю, что это может быть за срочный груз? У нас в центральной части страны, насколько мне известно, нет эпидемий и массового голода тоже. Что за срочность такая с доставкой консервов?

– Вероятно, что-то скоропортящееся. Но если это скоропортящееся отправят сегодня на катере, то нам можно присоединиться к этому грузу. Я готова даже смириться с тем, что на воде меня страшно укачивает и завтрака нам на катере никто не предложит. Но мы ведь и сами с руками, сможем немного попользоваться этой кормушкой, хозяева не обеднеют, если лишатся пары банок с компотом.

Мне идея такого способа путешествовать понравилась. Никто не лезет с вопросами. В коробке, конечно, душно, но не хуже, чем в любом поезде в летнее время. И в любом случае надо убираться отсюда побыстрее, так как те, кто нас похитил, должны скоро хватиться, а Никитин уж, наверное, давно хватился.

– А при чем тут катера и вода, на которой тебя укачивает? – дернула меня за рукав Мариша, губы у нее были перепачканы темным шоколадом, а волосы украшены лавровыми листьями, просыпавшимися на нее, когда она исследовала нагромождение пакетов на полках.

Я пересказала ей стоящую часть разговора, который мне удалось подслушать, и она воскликнула, мигом позабыв про свои исследования полок:

– Что же ты молчала? Это же все упрощает. Мы свалим отсюда с помощью наших же врагов, а по пути еще успеем выяснить все подробности их бизнеса, может, это поможет нам понять, где был Елизар в те дни, когда тут творились эти убийства, и почему староста так хочет поговорить с нами, что даже не постеснялся похитить. Ведь он же про нас говорил сразу после пожара? Надо будет разузнать, нельзя же все перекладывать на плечи симпатяги Никитина.