– Не возражаю.

– Они хотят доставить прямо сегодня.

– Пусть, – ответил Усошин.

– Куда его?

– Сам знаешь.

– Хорошо, – кивнул помощник. – Они боятся, что он не один… Как бы чего не вышло. Если будет здесь, у нас, им вроде бы спокойнее.

Усошин кивнул, давая понять, что он все услышал, понял и доводы управленцев принимает.

– Слушай, – остановил он помощника уже в дверях. – Зачем он взялся не за свое дело? Он же домушник.

– Жизнь прижала, – усмехнулся помощник. – Она хоть кого прижмет. Похоже, Есюгину сделали предложение, от которого он не смог отказаться. Так бывает.

– Постой, – опять остановил помощника Усошин. – Ты не слышал, на место Славы никто не рвался?

– Да нет, такое и в голову никому не могло прийти.

– Пришло, – негромко обронил Усошин. – Кто–то метит на его место?

– Зам, больше некому.

– Что за мужик?

– Поганый, – одним словом ответил помощник.

– В каком смысле?

– Как говорят в народе… Если мужик не пьет, то или больной, или падлюка. Так вот этот зам, похоже, отметился и там, и там.

– Не пьет? – уточнил Усошин, будто в этом и было самое важное.

– Ни капли! – шепотом произнес помощник с напором, будто сообщал опять же главное.

– Это плохо.

– Он Славе зять.

– Да?! – вскинулся Усошин. – Интересно. Наследник, значит?

– Вообще–то да, – озадаченно проговорил помощник. – Мне это и в голову не пришло. Слава посмеивался над ним, но от себя не гнал – все–таки родственник.

– Значит, так, – Усошин разжал сдвоенный кулак и положил на стол горячие ладони, словно желая их остудить, словно душно ему стало от мыслей жарких и опасных. – Значит, так… Жду звонка. Междугороднего. Помнишь, один хмырь об Олежке хлопотал?

– Чуфаров! – вспомнил помощник.

– Точно. Соединяй сразу.

Усошин больше не задерживал помощника и опять углубился в тяжкие раздумья о случившемся. По телевидению снова передавали подробности убийства Горожанинова. На весь экран показывали глаза сирот, пятна крови на полу, бьющуюся в истерике жену, развороченную пулями грудь несчастного Славы. Сотрудники его ужасались, всплескивали ладошками, закатывали глаза, на несколько секунд мелькнула физиономия зама – тот был бледен, молчалив, от слов отказался, только безнадежно махнул рукой.

По следующей программе показывали то же самое, на третьей, четвертой мелькали уже знакомые разводы горожанинской крови на зеленоватом ковре.

Наконец раздался звонок, которого ждал Усошин. Он поднял трубку, некоторое время слушал захлебывающийся голос Чуфарова. Да, это был он, человек, который не один раз приезжал сюда за время отсидки Есюгина. Привозил посылки, передачи, что–то пытался всучить Усошину, чтоб он лучше относился к его подопечному. В общем, запомнился Эдуард Валентинович Чуфаров. Что его связывало с Есюгиным, был он ему родственник, сосед, просто добрый знакомый, Усошин не знал, да это его никогда и не интересовало. При желании он всегда мог найти Чуфарова: тот написал на его имя не одно письмо все с той же просьбой – не слишком мучить Есюгина.

И вдруг Есюгина показывают как заказного убийцу. Конечно же, Чуфаров должен забеспокоиться, конечно же, он должен почувствовать холодок за своей спиной.

– Алло! Алло! Мне нужен Николай Иванович!

– Слушаю вас.

– Николай Иванович? Здравствуйте! Моя фамилия Чуфаров… Вы меня помните? Я приезжал в лагерь по поводу заключенного Есюгина! Был у вас такой заключенный, помните?

– Я все помню, Эдуард Валентинович.

– О! Меня действительно зовут Эдуард Валентинович.

– Есюгин совершил убийство, – холодно произнес Усошин. – Это ваш заказ?

– Боже! Что вы?! Как вы можете такое подумать!

– Есюгин – ваш человек, – спокойно, но твердо произнес Усошин. – Вы смотрите последние известия?

– Смотрю, – мертвым голосом, чуть слышно ответил Чуфаров.

– И я смотрю. Почему вы решили мне позвонить?

– Это случилось в ваших местах… Кроме вас, мне некому звонить.

– Хорошо, больше некому. А мне с какой целью звоните? Чтобы я подготовил нары для вашего приятеля?

– Олег Есюгин – сын моего друга. Друг погиб. Перед смертью он попросил меня не оставлять парня. Я обещал. Вот и все. Что еще я могу для него сделать?

– Что еще? – переспросил Усошин. – Пожалуй, ничего. Я даже не представляю, что можно сделать для парня… Как он дошел до жизни такой? Что превратило домушника в наемного убийцу? Причем бездарного домушника в бездарного убийцу… Слушаю вас.

– Не знаю, – после долгого молчания проговорил Чуфаров. – Не могу даже себе представить.

– Как он провел лето?