— Изначально магическую границу основали для защиты остального мира от сырой магии, которая вырывается через разломы на стыке подземных плит, — медленно проговорил Динстон, будто раздумывая, что стоит сказать, а о чём умолчать. — Потом в Рилантии поселились нулевики и перевёртыши: первым было плевать на выбросы, вторым — только так и можно было выжить.

— А, э-э-э… почему всё изменилось? — тихо поинтересовался Эрн, впечатавшись в стену и отходя ещё дальше. Он следил взглядом за Динстоном, но косился в сторону Ании Понцелер, в руках которой до сих пор болтался ошейник. Впрочем, женщина уже не обращала на него внимания — она слушала бывшего военного советника Кадарии, придвигаясь ближе к Кайдо и «совершенно случайно» прикасаясь к нему бедром.

— Потому что людская натура весьма переменчива, — снисходительно пояснил Динстон, обернувшись к Татии. — Кто-то желает власти и находит нужные инструменты, кто-то бежит от справедливого наказания. Рилантия уже не та, да и люди здесь другие.

— Зачем ты здесь? — не удержалась от вопроса Моника, подавшись вперёд и сурово посмотрев на брата. — Зачем заманил сюда Тарита и меня?

— Я следил за веяниями среди людей, раскрывал заговор против Идариса II и обнаружил, что это не заговор против короля, — Динстон многозначительно замолчал, давая всем присутствующим проникнуться важностью момента. — Это заговор против магов. Против магии вообще.

— Глупости! — выпалила Моника, вскочив с диванчика и встав напротив брата. — Даже если всех магов перебить, разломы никуда не денутся.

— И вот тут кроется вопрос, ответа на который я до сих пор не смог найти, — ответил Динстон, задумчиво взглянув на сестру. — Раз такой заговор появился, кто-то стоит за ним. Кто-то точно знает, как использовать разломы и сырую магию.

— Тогда на балу… на твоей свадьбе весь высший свет Кадарии сошёл с ума под воздействием настойки неистовства, — проговорила Ника, складывая в голове фрагменты, кусочки мозаики, которую постоянно от неё утаивали.

— Умница, — кивнул мужчина и улыбнулся уголком губ. — Эту настойку сделали на основе той самой сырой магии, которая лишает разума любого мага, оказавшегося под её влиянием.

— Но как Алиена сумела создать такое? — поинтересовалась вслух Моника — скорее, чтобы разобраться во всём самой, и не ожидала получить ответ. — Это же немыслимо.

— Алиена… Лирейна всегда была особенной, — в голосе Динстона появилась тоска, но не такая, как раньше, другая — больше похожая на застарелую тихую грусть. — Она изменила состав лечебной мази в девять лет. С тех пор от любого шрама можно избавиться при помощи одной-единственной мази, а не спустя долгие недели использования притирок.

— И ты заявил, что её сестра стала твоей невестой, — Ника покоилась на шрам Кайдо, заметила ладонь Ании Понцелер, уверенно лежавшую на бедре наёмника, и отвернулась.

— Это было разумнее и уместнее всего, — снова кивнул Динстон, будто такое решение ничего не стоило ни ему, ни Татии, которая была младшей сестрой Алиены-Лирейны.

— Но вы же друг друга ненавидите, — возразила девушка, прищурившись и посмотрев на спокойно сидящую Татию. — Я сама видела, как вы грызётесь.

— Всего лишь деловой подход, — пожал плечами Динстон, взял Татию за руку и оставил на тыльной стороне ладони сдержанный поцелуй, соответствующий правилам поведения между женихом и невестой. — В Рилантии мы обручены.

— Пусть так, — тихо сказала Моника, отводя взгляд. Ей-то казалось, что между братом и бывшей соседкой возникли чувства, что Динстон сумел избавиться от чувства вины за смерть возлюбленной. — Зачем тебе Тарит и я? И зачем ты притащил с собой моего жениха.

— Ты плохо меня слушала? — принуждённо усмехнулся Динстон, словно этот разговор причинял ему неудобство, но Ника знала, что брат на самом деле заботится о ней, что он не допустит, чтобы с сестрой что-то случилось. — Тебе нужен жених. А мне нужна ты. Всё просто.

— Конечно, просто! Ты взял с Арнана клятву молчания? Не потому ли он мне и двух слов сказать не может? — взвилась Моника, наставляя на брата палец. — Неужели всё, что касается Рилантии и меня — государственная тайна?! — спросила она, распаляясь от того, что Динстон промолчал — его сжатые губы стали невольным ответом на вопросы девушки. — Да нет, не может этого быть! Арнан? Эрнард? Татия?

Девушка с надеждой посмотрела на жениха — и снова молчание, опущенное вниз лицо, лишь бы не встречаться взглядом. Бывший босс ковырнул носком ботинка пол и отвернулся, а Татия резко мотнула головой, зло сверкнула глазами и указала кивком на Динстона. Моника отшатнулась от них, сделала несколько шагов назад, обвела взглядом бывших друзей и любимых. Вот они как, значит? Считают, что она не достойна узнать правду о себе? Не достойна знать, что происходит? Ну что ж, пусть упиваются своим знанием — ей, Нике, это и не нужно.

— Кайдо! Мы уходим. Прямо сейчас, — девушка коснулась пальцами трилистника на груди, запахнула плащ и послала Арнану сожалеющий взгляд — пока между ними тайны, рядом с ним она быть не сможет. — Ты ведь не прогулки ради в столицу собирался? Так пойдём же, сделаем то, что ты планировал.

— Урок третий, — наёмник ухмыльнулся и убрал со своего бедра загребущие руки Ании Понцелер. — Не доверяй.

— Да. Не доверяй и проверяй, как любит говорить мой брат, — Ника повторила любимую фразу Михара и посмотрела в глаза жениха. — Я не разрываю помолвку, но окончательное решение приму только после того, как ты объяснишь мне свои мотивы, Арнан.