— И даже рассудка ещё не лишились. Интересно, — в интонациях мужчины звучало любопытство, сдобренное всё тем же недоверием. Он снова посмотрел на кольцо, но камень и не думал менять цвет. — Сейчас принесут сдерживающий ошейник, он защитит вас от выбросов и поможет не сойти с ума, — инор Партано перевёл взгляд на Арнана, сидящего на диване и глядящего на представителя департамента по контролю над магами спокойным открытым взглядом. — Дальше. Вы. Магии нет, но держитесь уверенно. Бизар?

— Аномальный маг, — тихо ответил Арнан.

— У нас нет деления на категории аномальных магов, все — от таких, как вы, до таких, как она, зовутся бизарами, — инор Партано перевёл указующий палец на Татию и чуть ли не облизнулся от удовольствия. А Моника только теперь заметила в руках мужчины портативный считыватель ауры — не тот, который может сделать слепок или зафиксировать изменения, а самый обычный, определяющий магический резерв. — Инорина, я чувствую вашу магию, резерв четвёртого ранга. Очень интригующе. Расскажите о себе.

— А мунда тебе кое-куда не запихнуть, болезный? — дерзко и громко спросила Татия, как обычно, совершенно не стесняясь в выражениях. — Ты бы, перед тем как людей в полицию тащить, спросил бы, так, для страховки, а нет ли у них влиятельных родственников.

— И они у вас таки есть? — игриво проговорил представитель департамента и шагнул ближе к Татии. А Моника окончательно убедилась, что перед ними магический перевёртыш. Странно, что он так среагировал на Татию, но ни разу не взглянул на Динстона при его-то пятом ранге. А нет, всё же взглянул, но тут же отвернулся и даже передёрнул плечами под тяжёлым взглядом бывшего военного советника Кадарии.

— Есть, да не про твою честь, — выругалась Татия, скривив губы. — Тащи сюда своего уполномоченного, делайте слепок ауры и отпускайте нас. Ваш департамент не имеет права задерживать бизаров. Уж ты-то, перевёртыш, без слепка все ауры рассмотрел и видишь, кто перед тобой.

— Кучерявый — не бизар, — возразил перевёртыш, теперь уже явно облизнувшись, и посмотрел на Эрнарда голодным взглядом. «Не кормят их что ли», — подумала Ника, страшась за судьбу бывшего босса — этак его уже к утру выпьют до последнего глотка.

— Он — подарок, — жёстко заявила Татия, удивив не только Монику, но и Эрнарда, взгляд которого устремился к кольцу инора Партано — камень оставался прозрачным во время всего разговора. — Ника уже сказала тебе, что соскучилась по подруге. Напоминаю — Ания Понцелер. Этот кучерявый с нами потому и прибыл, чтобы вручить его лучшей подруге.

— И она сможет подтвердить ваши слова? — перевёртыш сморщил лицо, злобно глянул на Монику и сделал шаг назад, отступая и признавая правоту Татии — задерживать бизаров запрещено.

— А то! — воскликнула Татия, хлопнула в ладони и усмехнулась. — Ты ей так и скажи: Тати и Ника приехали с дарами, а вкусный белокурый мальчик ожидает её вот прямо тут, — она изобразила фальшивую улыбку, быстро сменившуюся на оскал. — Иди давай, шевели своими тонкими ножками, отрыжка перевёртыша.

Лицо Тилио Партано перекосило так сильно, что Моника испугалась — а ну как эта гримаса застынет навечно, и примется представитель департамента по контролю над магами мстить всем красивым девушкам с резервом четвёртого ранга. Но вслух она конечно же ничего не сказала, спокойно прошла процедуру слепка ауры, и вышла на улицу вслед за Динстоном, от которого шарахались даже перевёртыши. На улице оказалось, что до рассвета ещё далеко, извозчики по ночам не ездят, а ночевать где-то надо. Девушка уже была готова вернуться обратно в полицейский участок — там хотя бы тепло и диваны мягкие.

Ну что за страна такая! Ни одного спокойного дня, а уж про ночи и речи нет. Ника топнула ногой, злобно взглянула на Кайдо, привязавшегося к ней не хуже сорной колючки, и чуть не расплакалась. До нервного срыва было далеко, но общее напряжение давило на девушку, которая снова оказалась втянута в чужие игры. И ведь виноватых так сразу не назвать. С одной стороны, это Эрнард утащил её в портал. С другой — Динстон мог подстроить и это тоже. А уж то, как Татия вела себя с инором Партано, указывает на причастность бывшей соседки и подруги ко всему этому безобразию. Брат ничего не сказал на дерзкий выпад Татии, молчал в управлении и до сих пор не вымолвил ни слова. Совсем как Арнан. Сговорились они что ли?

От внезапной догадки у Моники пересохло во рту. Сговорились… да ведь Арнан под клятвой молчания! В его глазах пламя бушует, а с губ ни словечка не слетает. Динстон заставил его молчать! Впутал его в свои интриги, заткнул рот клятвой и стоит сейчас с довольным лицом, будто его совершенно не волнует то, что они оказались посреди ночи в чужом городе, в чужой стране, война с которой практически началась. И это военный советник Кадарии? Пусть и бывший, но ведь не просто так он щурится, глядя на Татию, выплясывающую на мостовой замысловатый танец от холода.

Только девушка хотела озвучить всё, что думает о брате, как перед управлением пронеслась самоходная повозка, притормозила, а затем резко сдала назад. Моника испуганно шарахнулась в сторону, открыла рот от удивления — всё же, это первая самоходка, увиденная ею в Рилантии — и взвизгнула от радости. Из распахнувшейся дверцы показалось сначала недовольное лицо Ании Понцелер, а затем и сама бывшая модистка. Она громко хлопнула дверцей, оглядела собравшуюся на крыльце компанию и упёрла руки в бока.