Шрифт:
— Отделение! По противнику справа ОГОНЬ!
Бахнули дружно, никто не отстал. Остановка, зарядка, движемся вперёд. Опять командую:
— Отделение! По противнику слева ОГОНЬ!
Опять хорошо отстрелялись даже отсюда видно, что все мишени поражены.
— Правое плечо вперёд!
Левофланговый остаётся на месте, правофланговый шагает полным шагом, а те, что посредине — как придётся, главное держать равнение.
— Заряжай!
И я командую каждое движение зарядки ружья — целых двенадцать операций.
— ОГОНЬ!
По окончанию упражнения веду бойцов к наблюдательному пункту с докладом:
— Ваше императорское величество! Преодоление препятствий и стрелковое упражнение завершено. Разрешите получить замечания!
— Никогда не видывала таких манёвров! Красиво, слаженно, умело! Любопытно, а сколь точно стреляли сии воины?
Три офицера тут же срываются с места и погоняя своих коней мчатся к мишеням, а мы стоим, ждём. Возвращаются проверяющие. Старший из них, судя по горжету гвардейский подполковник, докладывает:
— Ваше императорское величество, из десяти позиций по чёртовой дюжине мишеней не поражёнными оказались только двадцать мишеней.
— А с какого расстояния палили? — спрашивает Потёмкин.
— Строго по уставу, сто-сто двадцать шагов.
— Результат феноменальный, Ваше императорское величество. — поворачивается к Екатерине её фаворит — Даже на хорошо подготовленных показных манёврах лучший результат вряд ли достижим. А уж преодоление полосы препятствий чудо как хорошо.
— Кто вас муштровал? — спросила Екатерина.
— С Вашего позволения, Ваше императорское величество, отделение по собственной методе обучал я. Дозволение на обучение дал ротный командир его благородие штабс-капитан Ливин.
— А ты откуда знаешь столь премудрые вещи?
— Меня обучал мой покойный отец, отставной ротмистр Булгаков Сергей Юрьевич.
— Так ты из дворян?
— Внебрачный сын. Батюшка хотел передать мне дворянское звание и поместье, но не удалось.
— Ах вот как! И давно ли ты служишь?
— С мая прошлого года. Сразу по принятию присяги, за заслуги произведён в младшие унтер-офицеры.
— Ну что же, капрал Булгаков, поздравляю тебя подпоручиком. За указом приедешь в Царское Село.
Как положено в эту эпоху, я опустился на колени и рассыпался в благодарностях. Передо мной упал кошелёк.
— Жалую тебя поручик Булгаков тридцатью червонцами за отличную службу, за удачные манёвры.
Императрица повернулась к солдатскому строю:
— Выражаю вам своё монаршее удовольствие, братцы-солдатики!
— Рады стараться, Ваше императорское величество!!! — рявкнули мои бойцы, да так, как будто неделю репетировали.
— А что за песню вы пели, когда я вас повстречала?
— Строевая песня, я сочинил. — отвечаю.
— Очень мне она понравилась. Споёте ещё?
— Так точно! — и повернувшись к строю:
— На месте шаго-о-ом МАРШ! Песню «Соколы» запеВАЙ!
Гриша затянул:
Взвейтесь, соколы, орлами. Полно горе горевать! То ли дело под шатрами В поле лагерем стоять.Императрица заулыбалась, Потёмкин тоже. Придворные за их спинами одаривали нас взглядами различной степени высокомерия. Нормально смотрел и искренне улыбался только наследник престола. Чёрт возьми, а может он не настолько плох, как о нём писали в учебниках?
Лагерь — город полотняный, Морем улицы шумят, Позолотою румяной Медны маковки горят.На повторах включаем посвисты и гиканье — нынче это в моде.
Хорошо, что я заранее обеспокоился переделать последний куплет, убрав «русского царя», заменив царицей.
Славься русская земля Слава матушке — царице Слава вере православной И солдату молодцу.— Изрядно, изрядно! — довольно улыбнулась Екатерина — И эту песню ты сочинил?
— И эту и ещё несколько, Ваше императорское величество!
— Значит, не зря я тебя пожаловала. А для гвардейских наших полков строевые песни сочинишь?
— Отчего же не сочинить, Ваше императорское величество, сочиню, коли есть на то Ваше августейшее желание.
— Есть такое желание, значит, договорились. Благополучной тебе службы, поручик Булгаков, не забудь заехать за указом.
Кавалькада умчалась, а мы остались. Я заглянул в расшитый золотыми и серебряными нитями кошель. Действительно, тридцать золотых монет. Ага! Пора делать красивый жест, и я командую: