– Да что за чушь он несет!? Я всегда убивал просто так, пах и все, и именно поэтому и зовусь головорезом Гохака! Именно поэтому нас бояться!! Мы мочим всех подряд без разбору!!! – вопил Попугай, вращая дурацким стволом и не зная куда же его наконец направить.

– Верно. Мы так и сделаем братец. – заключил Онкубо, вытаскивая из-под пиджака короткий автомат «узи» – Но сначала я спрошу, пожалуй. Откуда вы здесь взялись, долбанные кретины, за этими ящиками. И предваряя твою реакцию Кайдзю – Попугай отчаянно заверещал – Мне просто интересно вот и все.

– Мы прятались от копов – ответил Хинг Во понуро опустив голову.

Старуха торговка мелко семенила бочком вдоль прилавков, как можно дальше отсюда и как можно ближе к выходу с рынка.

Беспросветный отчаянный ливень сыпался с неба непрерывным грохочущим потоком. Высохшая и твердая до того, как камень земля, превращалась в жидкую кашу, заполненную стремительными ручьями. Кимоно сделалось мокрым насквозь, до последней нитки. Тяжелым как доспехи горделивого сегуна. Дзан Ку сидел посреди двора на пятках, поджав колени. Рядом с ним в той же позе находился Хинг Во. Стены крепости терялись впереди, за водной пеленой. Спина младшего из учеников мелко дрожала.

– Когда кончится дурацкий ливень!? Уже битых три часа идет…

– Помолчи – возразил Дзан Ку – Мастер ведь запретил разговаривать.

– И что!? Как будто он слушает нас!? Сидит себе преспокойно в школе и дует чай…

Дзан Ку промолчал. Он и сам был на грани, но наставник велел терпеть и поэтому ученик не смел пошевелиться. Волосы на голове слиплись, скомкались, хотелось поправить их, но он боролся с этим желанием. Казалось, что уже не только кимоно, но и все тело наполнилось водой и разбухло, как пузо лягушки.

– Я встаю и ухожу, сейчас же! – заявил Хинг Во продолжая сидеть. Его костлявые руки, теперь как и спина, тоже внезапно начали подергиваться.

– Тихо скелет. Кажется я что – то слышу…

– Что именно!? Вода кругом…

Позади учеников, медленно и неспешно ступал по размокшей земле некто огромный. Его когти тонули в жиже, а прибитая ливнем шерсть прилипала к массивному телу. Маленькие глаза хитро блестели.

– Он ступает легко, словно цапля, подползает тихо, как ядовитый убийца муравей…

– Так обернись и прикончи его! – воскликнул Хинг Во не оглядываясь.

– Нельзя. Учитель сказал мы должны почувствовать, понять…

Хинг Во не выдержал и поправил длинную челку. Его так и называли другие ученики: Патлатый или Тощий или Скелет. А медведь уже был за их спинами. Близко. Совсем рядом. В черный нос бил запах взбухшей от ливня человеческой кожи. Серые кимоно не помешают, он легко порвет их зубами.

– Это дзобо да!? – грустно спросил Скелет.

– Нет, это дагун.

– Тогда дела совсем плохи.

Медведь ударил здоровенной лапой, хватанул когтями по спине, но Хинг Во прыгнул вперед, перекатился и принял боевую стойку. Ливень хлестал нещадно. Медведь наступал на ученика, весьма споро, грузно, но быстро перекатываясь на лапах. Его шерсть была слишком черной, словно пещерная тьма. Он деранул еще раз, обеими передними лапами, но Тощий снова ушел, сделав прямое сальто в бок.

Дзан Ку прыгнул сзади медведю на спину и провел два удара в то место где находилась печень, выставив предварительно вперед костяшку среднего пальца, как учили. Дагун взревел, дернулся и сбросил ученика с себя. Тот шлепнулся в вязкую грязь, на живот. Перед его глазами возникли босые, худые ноги. Это Хинг Во перепрыгнул через него и теперь бежал к едва виднеющимся впереди садовым деревьям. Следом шлепнулся, взрывая когтями землю, здоровенный медведь. Дзан Ку вскочил и побежал за младшим учеником, резво работающим локтями, и зверем, дышащим словно паровоз, тому в спину.

Когда Дзан Ку влетел в сад то понял что медведь куда – то пропал, а Скелет сидит на верхушке самого низкого дерева и весь трясется от страха.

– Слезай болван! – крикнул Дзан Ку – На такой высоте сожрать тебя труда не составит!

Хинг Во шлепнулся на траву, встал, попробовал встряхнуться мотнув головой, фыркнул. Ученики поплелись обратно во двор.

Там, посреди почти непроницаемой для глаз водяной пелены, виднелись два силуэта. Один, в бело – синем кимоно, скакал словно богомол, вокруг черной громадной туши. Медведь стоял на одних только задних лапах, в боевой позиции и умело совершал переходы, уклоняясь от сокрушительных ударов мастера. Он казалось двигался тяжело, вязко, но почти всегда успевал. Ставил блоки, нырял под ногу, отходил и тоже наступал. Ученики застыли, пораженные происходящим перед ними действом. Ливень и все остальное больше не имело значения. Они наслаждались искусством боя.

Наконец человек в бело – синем кимоно оказался у медведя на спине и крепким захватом сдавил шею. Зверь брыкался отчаянно, месил грязь, вставая на передние лапы, но мастер был непреклонен. Тогда дагун, теряя последние силы, упал на колени, а затем, повалившись на бок, притих, сдерживаемый несгибаемой рукой мастера.

Учитель встал, не спеша обошел мокрую крупную тушу кругом. Медведь не шевелился. Ни дрогнул ни один волосок черной шерсти. Казалось, что он даже мертв и не дышит. Но вдруг, зверь стал уменьшаться в размерах, пока не превратился в высохшего белобрысого старика. Мастер осторожно толкнул голое тело пальцами стопы и человек начал подниматься. Бывший дагун полностью утратил весь свой угрожающий вид, только черные словно зимняя ночь глаза выдавали в нем беспощадного зверя. Тело же было жалким и почти мертвым. Старик слегка повернул голову в сторону учеников, свирепо глянул и заковылял прочь, обливаемый дождем. Он исчез посреди ливня, растаял как сахарная кукла, напоследок выпустив из глубин своего естества на волю протяжный рык.