– Я жду приказания, - в голосе командора звучало рвение усердного, но ограниченного служаки.

– Разыскать эту троицу, - Пьер сжал кулаки, - Кэрна - предатель, и сам Проклятый не знает, что он наговорит атэву, который вряд ли объявился в Мунте случайно.

"А в уме ублюдку не откажешь, - подумал Клеман, - атэв непростой, один конь чего стоит. Калиф Наджед спит и видит разорвать договор с Арцией. Майхуб клялся в дружбе Арроям, но последний Аррой убит, престол захватило кошачье отродье. Наджед не будет Наджедом, если не воспользуется этим, чтоб расторгнуть надоевший договор и спустить с цепи своих корсаров, а брат Клемана сейчас как раз в Старом море. Да, атэва нужно... уговорить. А Рафаэля он и пальцем не тронет, если удастся, конечно..."

– Будет исполнено, - командор отдал честь.

– Возьмите собак, - бросил король, - дождя не было, они могут взять след... С вами пойдут пять десятков ифранцев и все свободные от караула гвардейцы. Их поведут младший брат графа Аганнского и лейтенант Эсташ.

Проклятый, только "пуделей" ему не хватало, но поганец понимает, что без присмотра охотиться на Кэрну ни городская стража, ни старые гвардейцы не станут.

2895 год от В.И.

25-й день месяца Собаки

ОКРЕСТНОСТИ МУНТА

– Лошади устали, - атэв придержал своего скакуна, - лучше сойти с дороги. Если дети свиньи за нами гонятся, то на два наших меча придется в десять раз больше.

– Как бы не в сто, - согласился Рафаэль.
– Но я еще не поблагодарил тебя.

– Мне суждено было тебя спасти, - пожал плечами спаситель, - и я спас.

– Ты мог этого не делать.

– Не мог, - атэв с удивлением взглянул на мирийца, - нигде не сказано, что многие могут безнаказанно нападать на одного, если рядом есть еще мужчины. А избить сына собаки, поднявшего хвост на повелителя, угодно Всеотцу и Пророку Его.

– Ты видел?

– Мои глаза радовались, и мое сердце пело.

– Мы говорим не о том, - худощавый юноша с ореховыми глазами немного задыхался после безумной скачки, - возблагодарим господа за спасение и назовемся друг другу.

– Я готов, - наклонил голову Рито.
– Мое имя Хосе Рафаэль Николас Мартинес Кэрна ре Вальдец, маркиз Гаэтано. Я сын мирийского герцога Энрике и друг короля Александра. Можешь звать меня Рафаэль.

– Я смиренный инок братства Святого Эрасти Гидалского, зовут меня Николай. Я благодарю тебя, что ты показал Яфе дорогу, а потом вывел нас из города.

Рафаэлю было дико видеть гидалского инока, сидящего на одной лошади с атэвом, но он ничего не спросил. Захотят - сами расскажут, что они делают в Мунте. Эрастианец не заставил себя долго ждать.

– Я пришел вернуть Арции истину, - сообщил он, - узурпатора же покарает тот, кто выше нас всех.

– Покарает, как же, - пожал плечами Рито, - если Он допустил, что эта тварь погубила человека, который жил скорее по вашим небесным законам, чем по земным, то надеяться, что он изведет эту плесень, глупее, чем стегать дохлую лошадь.

– Баадук говорил, что Владыка Небес делает лишь то, что не могут сделать те, кто призван им. То, что он молчит, значит, что месть и справедливость в наших руках. Он связал наши судьбы. Для начала этого довольно.
– Черные глаза атэва неистово сверкнули.
– Я - Яфе, сын калифа Усмана и чернокосой Гулузар. Баадук в великой мудрости своей сохранил мне жизнь, чтобы я исполнил клятву, данную Майхубом пропавшему дею Арраджу. Отныне моя жизнь - твоя жизнь, а твоя месть - моя месть. Ублюдок шакала и крысы недолго просидит там, где ему не место, но нам следует укрыться хотя бы в тех развалинах, - Яфе указал на стоявший у дороги разрушенный дом, когда-то здесь жили люди. Что с ними сталось? Война или черная болезнь?

– Война, - мириец повернулся к заросшим крапивой руинам, - десять лет назад граф ре Фло поднял восстание против Филиппа Тагэре, его многие поддержали. Восставших разбили, и их земли достались родичам королевы, а те предпочли обдирать крестьян, а не отстраивать разрушенное.

Разрушенный дом казался на удивление бесприютным, Рито подъехал поближе и остановился.

– Проклятый, ну и крапива, отродясь такой не видел... И жжется, как весной.

– Ты не знаешь, что значит одиннадцать созвездий в году любоваться на желтый цвет, - улыбнулся атэв, - эта трава дарит глазам радость, а жалит, как пчела. Красота и немного яда - такой должна быть женщина!

– Лучше б здесь росло что-нибудь другое. Внутрь, не поломав стеблей, не попасть, нас выследит даже слепой.

– Другого укрытия все равно нет, - заметил Яфе, направляя жеребца в арку то ли двери, то ли достигавшего до пола окна.

Рафаэль и Николай послали коней вслед за атэвом. Крапива царила и внутри оставшегося без крыши дома.

– Проклятый, жжется, стерва, - ругнулся Рафаэль и тут же добавил:

– Извини, родная, это мы у тебя в гостях, позволь переночевать. Мы хорошие...