Рядом свистнула стрела. За ней другая. Морис Шаотан свое дело знал, его люди били на звук, и, судя по крикам и глухим ударам, били успешно.

– Монсигнор, - Андре Вобан, как всегда, оказался в нужное время в нужном месте, - мы их окружили.

– Всех?
– глупо спросил Луи, но Андре понял.

– Всех, то есть всех, кто вышел сюда. Остальные - не наше дело.

– Верно, остальные дело Хайнца. Надеюсь, он успеет отойти, когда запахнет жареным.

Хайнц успел. Он появился через ору или ору с четвертью, потеряв троих и взяв два десятка пленных. Честный дарниец был расстроен тем, что не захватил вожаков, а узнав о том, что Жись в руках Луи, слегка огорчился, хоть и постарался не показать виду.

– Я сожалею, Хайнц, - невольно улыбнулся Луи, - но судьбе было угодно, чтобы Жись достался мне. Молитесь святому Штефану, пусть он пошлет вам встречу с Рогге.

– Я молюсь, - совершенно серьезно сказал наемник, - и я испытываю большую надежду, что Селестин Стэнье-Рогге будет разрубленный на две половины вот этой самой рукой. Я имею доложить, что каждый из моих воинов убивал не менее десяти предателей. Я также имею доложить, что на них произвели нападения неизвестные мне животные, очень огромные и свирепые. Они произвели затоптание большого числа наших врагов и вызвали в их рядах очень ужасный страх. Кроме этого я слышал громкие и смертельные крики со стороны леса, где в беспорядке отступала большая часть фронтерских изменников, которых я не имел возможности преследовать.

– Вы поступили правильно. Там и так ждала засада.

О том, какой могла быть эта засада, Луи Трюэль постарался не думать. Стадо невиданных зверюг, на удивление вовремя вышедшее из своих болот, наводило на определенные размышления о тех, кто, по словам так и не разжавшего кулаков зеленоглазого великана, "хранил верность крови Арроев".

2895 год от В.И.

Утро 16-го дня месяца Зеркала

АРЦИЯ. ОКРЕСТНОСТИ ЛАГИ.

ЛЕТНЯЯ РЕЗИДЕНЦИЯ

Кто-то открыл дверь и вошел, но Филипп даже не повернул головы: презирать их всех - это единственное, что ему оставалось. Зря он, узнав о смерти дяди Сандера, набросился на Жореса. Тот лишь засмеялся, схватил его за руки и усадил на место. Теперь Жорес не смеется, Рито Кэрна отплатил ему за все... Только бы его не схватили, его и того атэва, что пришел на помощь!

– Сидишь?
– Как же граф Рунский теперь ненавидел этот голос. Предатель и мерзавец, даже больший, чем Жорес и граф Реви. Те сидели и выжидали, чья возьмет, а Базиль сначала был с Тартю и Стэнье на Гразском поле, а потом вместе с ифранцами гонялся за Рафаэлем.

– Ты можешь сколько угодно делать вид, что меня нет, но я есть. Базиль подошел к юноше, вынул книжку из рук, глянул на обложку и пожал плечами.
– Разумеется, "Леонард". Я бы это безобразие сжег на площади.

– Предатели всегда ненавидели людей чести...

– Вот-вот, - Гризье захлопнул книгу и положил на стол, - Леонард был человеком чести, но угробил все, что можно и нельзя. Можешь обливать его слезами сколько твоей душе угодно, но покойник был дурак и погиб по-дурацки.

– Да что ты в этом понимаешь!
– крикнул Филипп и осекся, почувствовав, что краснеет. Он ведет себя как мальчишка, позволяя этому подонку с собой играть.

– В чем? В дураках?
– осведомился братец.
– Очень даже понимаю. Но о них поговорим позже. Я завтра еду на север, наше новое величество изволило дать мне поручение.

Филипп промолчал. Какое ему дело до поездки Базиля, уберется отсюда, и ладно!

– Ты поедешь со мной, так что собирайся.

– Я с тобой никуда и никогда не поеду! Я не желаю тебя знать!

– Угу. А заодно ты меня ненавидишь, презираешь и считаешь мерзавцем, подонком и негодяем, предавшим короля.

– А что, не так?!

– Допустим, что так, - пожал плечами Базиль, - конечно, Арция знала негодяев и покрупнее, но я тоже ничего. Нет, решительно, попадись мне этот Леонард с его честью, я бы сам его убил. И он бы не мучился, и ты бы, глядишь, соображал получше.

– Ты бы с ним не справился, - вскинулся Филипп.

– А из-за угла?
– улыбнулся граф Мо.
– Мы, негодяи, полны коварства и всегда наносим удар ножом из-за угла. Твой дядя - я говорю не про Фернана, а про Тагэре - был лучшим воином Арции. Помогло ему это? Нет. Хотя так, как дрался ОН, твоим леонардам и не снилось.

– Убирайся!
– Филипп понимал, что ведет себя глупо, по-детски, но видеть кривоватую усмешку на красивом лице братца было выше его сил.
– Вон! Убирайся... Или я тебя убью!

– Уберусь, - не стал спорить Базиль, - но убивать меня не надо. За тебя это сделают другие, и гораздо лучше. Я еду в Гвару.

– В Гвару?

– В нее, - подтвердил Базиль, - к Лосю. Везу письмо Тартю. Надо полагать, Рорик проявит меньшую изобретательность, чем твой кумир Кэрна, и просто оттяпает мне голову, но тебя он не обидит. Ты - сын Филиппа и любимый племянничек Александра, а с мозгами у вас не в порядке одинаково, так что споетесь.

– Я никуда с тобой не поеду!

– Даже чтобы посмотреть, как торжествует справедливость? Если хочешь знать мое мнение, а даже если и не хочешь... Тартю пришел надолго. Оргонде не до жиру, лишь бы отбиться. Если эта страна заполыхает, то только с севера. Так что, братец, собирайся. В Мунте тебе с твоим характером и положением делать нечего.