Конечно, не смели, ведь то, что он совершает, - безумие, но иначе он не может.

– Я с радостью оказываю эту услугу нобилю, не предавшему своего сюзерена.
– Герцог поднялся, давая понять, что аудиенция окончена. По дороге к двери он готовился к неизбежному, и оно незамедлительно последовало.

– Вы поступили недопустимо, - огромные черные глаза Эвфразии яростно сверкнули, - Пьер Лумэн поддержан Церковью нашей Единой и Единственной, его права на престол неоспоримы.

– Как права мыши на сыр в буфете.
– Энрике налил себе вина и выпил. Неужели это женщина, которую он когда-то так любил? Неужели это мать, потерявшая дочь и ничего не знающая о судьбе сына?

– Вы не смеете так говорить о решении конклава.

– В конклаве заседают люди, а не святые, и в душах у них не елей, а помои. Как у кардинала, взбунтовавшего Лиарэ. В любом случае князья Церкви пошли против ее столпов, признав королем узурпатора, потомка узурпаторов, да вдобавок еще и кошачье отродье. Это они совершили грех, не я.

– Вы будете наказаны за кощунство.

– Вы имеете в виду, что меня отравят? Может быть, и так.

– Монсигнор, - герцогиня выпрямилась во весь рост, - если вы не образумитесь, я буду вынуждена оставить вас и удалиться в обитель.

– Как вам будет угодно.

Если она и впрямь удалится, в его жизни мало что изменится, разве что не придется кривить душой. Вот если б она оставила его, когда была жива Рената...

Эвфразия, гордо вскинув голову, вышла, но ее сменил Антонио.

– Монсигнор, я не должен перечить своему сюзерену и отцу, но дальновидно ли вы поступаете...

– Нет.

– Я... Я приказал задержать сигнора Вилльо, он готов забыть ваши слова.

– Вот как?
– Герцог нехорошо улыбнулся.
– Я слишком долго ждал, когда мой наследник проявит самостоятельность, но, когда он это сделал, меня это не обрадовало. Отправляйтесь в свои покои, Антонио, и не выходите без моего приказа.

Сын вспыхнул до корней волос, но поклонился и вышел. Энрике налил себе еще, но пить раздумал. Вот так и сжигают корабли. Все еще сильная рука герцога дернула за шнур звонка, вбежал дежурный аюдант. Диего был племянником Ренаты, и это было хорошим предзнаменованием.

– Соберите в Тронном зале столько людей, сколько он может вместить. Я хочу говорить с мирийцами.

– Да, монсигнор.
– По тому, как вспыхнули глаза молодого человека, герцог понял, что по крайней мере один союзник у него здесь есть.

2895 год от В.И.

1-й день месяца Волка

НИЖНЯЯ АРЦИЯ

Рито с удивлением смотрел на приближающегося всадника. Базиль Гризье галопом, словно за ним волки гнались, возвращался назад. Зачем?

– И чего это забыл наш красавец?
– ворчливо осведомился Серпьент, чьи усилия, равно как и крапива, пропали впустую.

– Драться я с ним не буду, - отрезал Рафаэль, - он прав, я его убью... Пусть уж лучше этим Лось занимается.

– Воистину, мы должны прощать врагам своим, - согласился Николай, и его слова поставили точку в споре, так как Гризье уже осадил коня возле удивленной четверки.

– Прошу прощения, господа, - рыцарь слегка задыхался, - наш разговор получился несколько сумбурным, и я откланялся, не сказав вам главного. Тагэре жив.

– Базиль!
– Рито бросился вперед, схватив коня за узду.
– Что?! Что ты сказал?!

– Я...
– Странное дело, графу Мо чуть ли не в первый раз в жизни не хватило слов.
– Что с королем, я не знаю, но на площади был не он. Тартю не может короноваться при живом Тагэре. Немного магии - и поверил даже ты.

– Где Сандер?!

– Пропал вместе с конем и тремя десятками людей Рогге. Их лошади нашлись, но без всадников. Синяки, циалианцы и люди Тартю рыщут по всей Гразе, никаких следов. Теперь все. Прощайте!

– Постой, - мириец удержал лошадь под уздцы, - ты вернулся только за этим?

– Да, - пожал плечами Базиль, - иногда, знаешь ли, забываешь, что ты подлец по праву рождения.

– Прости...

– Не за что. Но мне и впрямь пора.

– Пора? Тебя никто не гонит!
– Рито, как всегда, принял решение с налета.
– Оставайся с нами. Нечего тебе в Гваре делать!

– Арде! В вашей компании не хватает только члена нашей семейки. Спасибо, маркиз, но, какими бы ни были мои родичи, мне будет обидно, если им свернут голову из-за того, что мне приятно ваше общество. И потом, вы разве забыли? Я же должен отправиться к Проклятому.

– Тогда отправляйся. И... постарайся не сломать свою башку.

– Проклятый меня побери, если я не желаю вам того же, - Базиль наклонился и, поморщившись, сорвал ветку крапивы, - а это возьму на память... Жжется, собака! Проклятый...
– еще раз зачем-то повторил Базиль и, закусив губу, повернул коня.