Я прекрасно понимаю, какую цель преследует Артем — он надеется, что море, солнце и роскошный отель не оставят мне никаких шансов.

И пусть я провалюсь сейчас через три этажа нашего дома, если это не так. У меня от одних мыслей кожа покрывается мурашками.

На цыпочках отступаю, быстро принимаю душ, одеваюсь и выскальзываю на улицу. Еще очень рано, шесть утра, город только начинает просыпаться, а в отеле жизнь уже кипит. Ну кухне так точно.

Обожаю свою работу! И не только за то, что даже в такую рань можно устроиться с круассаном и чашкой кофе на открытой террасе. За все обожаю.

В кабинете открываю ноутбук и отрываюсь от экрана только когда вижу в нижнем углу «десять ноль-ноль». Это то время, когда я могу позвонить мистеру Ричу без опасения отвлечь пожилого джентльмена от завтрака.

На экране появляется улыбающееся лицо мистера Рича, и улыбка вмиг сменяется неподдельной тревогой.

— Что случилось, Алена? Что-то с девочками? Или этот засранец тебя снова обидел? — спрашивает он участливым голосом, и меня переполняет благодарность. Как мне повезло, что я его встретила!

Одновременно приходит осознание, что разведка в лице бабушки работает исправно, и мистер Рич в курсе всего происходящего у нас дома.

— Нет-нет, спасибо, Джордж, все в порядке! — встряхиваю головой. — Мне просто нужен ваш совет.

Рассказываю ему о приглашении Артема и о том, как мне хочется это приглашение принять. Если я прошу совета, то не вижу смысла хитрить и изворачиваться.

— И что же тебя останавливает? — интересуется он с традиционной улыбкой с прищуром. — Иначе ты не стала бы мне звонить.

— Я боюсь, — признаюсь чистосердечно. — Боюсь, что снова втянусь в отношения, которые меня ранят. Боюсь захлебнуться и утонуть.

— Так не втягивайся, — придвигается он ближе к камере. — Если ты заранее ничего хорошего от этих отношений не ждешь, нечего и начинать. Другое дело, если ты позволишь самой себе начать жизнь с чистого листа. И это не обязательно отношения, Аленка.

Видя, что я не совсем его понимаю, объясняет:

— Позволь себе для начала отдых. Поезжай не выяснять отношения с отцом своих детей, который когда-то тебя предал, а отправляйся на шикарный курорт со своими малышками и мужчиной, который пытается тебя завоевать. Улавливаешь разницу?

Медленно киваю, а он продолжает вдохновенно:

— Никто не говорит, что ты должна ему что-то пообещать. А вот сменить обстановку, отдохнуть и встретиться со старым приятелем тебе никто не запретит. Не так ли, милая леди?

— Вы что… Вы там тоже будете? — радостно вскидываюсь.

— Да, я как раз буду в тех краях на будущей неделе. Конечно, остановлюсь не в отеле твоего Асадова, он мне не по карману. Но увидеться мы там с тобой сможем обязательно.

Я так рада, что не могу передать. Но тут же моя радость омрачается опасением.

— Я ни разу не брала отпуск, — говорю, шмыгая носом, — меня могут не отпустить.

— Ерунда какая, — возмущенно парирует мистер Рич. — Да пусть только попробуют! Мы натравим на них профсоюз, и им придется выплатить тебе компенсацию.

— А кто останется вместо меня? — шмыгаю теперь уже с надеждой.

— Как бы это тебя ни задевало, незаменимых людей нет, — решительно отвечает Джордж. — Люди не роботы, всем нужен отдых. За столько лет ты как никто его заслужила. Вот прямо сейчас отправляйся в офис и проси отпуск. Уверен, тебе не откажут.

Я прислушиваюсь к его советам и еду в офис «Цитадели». Надо ли говорить, что все решается в мою пользу самым волшебным образом? Мою просьбу воспринимают так, как будто только и ждали, когда я попрошусь в отпуск. Мое заявление оказывается подписанным за считанные минуты.

В полдень в отель влетает взмыленная Мария, которую в срочном порядке вызвали на работу на те дни, когда я буду в отпуске.

— Мне оплатили няню и пообещали двойной оклад, — с ошалелым видом сообщает она.

Через день я обнаруживаю себя в салоне частного бизнес-джета вместе с притихшими, немного испуганными детьми и их довольным, сияющим от счастья отцом. И даже когда самолет отрывается от взлетной полосы, я не могу поверить, что все это происходит со мной наяву.

Артем смотрел на притихших Плохих девочек и в который раз испытывал мучительное чувство вины. То, как они входили в салон его собственного джета, как с опаской посматривали по сторонам. Как несмело садились на обитые светлой кожей кресла выбивало наглухо.

— Он правда твой? — недоверчиво спросила Марьяшка. И когда Артем кивнул, с детской непосредственностью поинтересовалась: — А зачем тебе одному целый самолет?

Можно было солгать с серьезным видом, что он специально его купил, чтобы возить своих маленьких дочек, но Артему не хотелось обманывать. Потому что они бы поверили, они слишком доверчивые, его малышки. Пусть он и подсел на обожание, переполнявшее три пары голубых глаз.