— Я думал, ты спишь, — сказал Джош.

— Не могу.

— Как ты себя чувствуешь, как сердце?

— Сердце меня больше не беспокоит. Если я умру, то не из-за него.

— Ну да, если только в него не попадет пуля.

— Куда мы едем?

— В маленький домик посреди пустоты. Я думаю, мы немного там побудем, а потом, когда стемнеет, поедем дальше. Они, скорее всего, думают, что мы направились на юг, к границе с Мексикой, поэтому мы двигаемся на север, в Пенсильванию — по крайней мере, пока.

— Звучит неплохо.

— Послушай, ты говорил, что Рэйфилд и другой сукин сын…

— Тремейн, старина Вик.

— Ты сказал, что они все это время за тобой следили. После стольких лет… как получилось, что они продолжали там торчать? Разве им не приходило в голову, что, если б ты вспомнил, что тогда произошло, ты бы уже давно про это сказал? Например, на суде.

— Я об этом тоже думал. Возможно, они считали, что я ничего не помнил тогда, но могу вспомнить потом. Я, конечно, не мог предоставить никаких доказательств, но если б я начал просто говорить, у них могли возникнуть серьезные проблемы или кто-то захотел бы выяснить, что тогда произошло на самом деле. Проще всего было меня убить — и поверь мне, они пытались, только у них не вышло. Или они думали, что я прикидываюсь дурачком, чтобы усыпить их бдительность, а потом начну говорить… Но, находясь в тюрьме, они имели полный контроль надо мной. Читали мою почту, проверяли людей, которые выходили после того, как навещали меня. Если б им что-то не понравилось, они нашли бы способ меня прикончить. Наверное, так они чувствовали бы себя лучше. Но со временем, видимо, слегка обленились и позволили Сэмюелю и тому парню из суда со мной встретиться.

— Это я понял. Когда я получил письмо из армии, адресованное тебе, я не знал про то дерьмо, что происходило, но все равно не хотел, чтобы они его прочитали.

Некоторое время они молчали. Джош по природе был человеком сдержанным, а Руфус отвык от разговоров с людьми. Эта тишина одновременно давила на него — и словно от чего-то освобождала. Он многое хотел сказать. Во время получасовых визитов Джоша в тюрьму он, как правило, говорил, а брат слушал, как будто чувствовал, что Руфусу требовалось освободиться от слов и мыслей, скопившихся у него в голове.

— Мне кажется, я тебя об этом никогда не спрашивал: ты бывал дома?

Джош принялся елозить на своем месте.

— Дома? Это где?

Руфус вздрогнул.

— Где мы родились, Джош!

— С какого перепугу я должен был захотеть туда вернуться?

— Там же могила нашей мамы, — тихо сказал Руфус.

Джош на мгновение задумался над его словами, потом кивнул.

— Да, ты прав, могила там. Наша мама владела землей и имела похоронную страховку. Они не могли не похоронить ее там, хотя, знаешь, они пытались.

— У нее красивая могила? Кто за ней присматривает?

— Послушай, Руфус, мама умерла, ладно? Уже давно. И она не может знать, как выглядит ее могила. А я не собираюсь тащиться в проклятую Алабаму, чтобы смести листья с проклятого куска земли после того, что там произошло. После того, что тот город сделал с нашей семьей… Я надеюсь, они будут гореть в аду, каждый из них, все до единого. Если Бог есть, а я лично очень сильно в этом сомневаюсь, именно так Он должен с ними поступить. Если тебе охота беспокоиться из-за мертвых, валяй. Я же буду волноваться о том, что действительно важно: как сохранить тебе и мне жизнь.

Руфус продолжал смотреть на брата. Он хотел сказать ему, что Бог существует, что именно Он помогал ему все эти годы, особенно когда ему хотелось свернуться в клубок и погрузиться в забвение. А еще что человек должен уважать мертвых и место их последнего упокоения. Руфус дал себе слово, что, если останется в живых, обязательно поедет на могилу матери. И они снова встретятся, несмотря ни на что.

— Я разговариваю с Богом каждый день.

Джош фыркнул.

— Это очень хорошо; я рад, что Ему есть с кем поговорить.

Они снова замолчали, пока Джош не спросил:

— Слушай, а как звали того парня, который приезжал с тобой встретиться?

— Сэмюель Райдер?

— Нет, молодого.

Хармс задумался.

— Майкл какой-то…

— Ты сказал, он был из Верховного суда? — Руфус кивнул. — Так вот, они его убили. Его звали Майкл Фиске. В любом случае, они его прикончили. Я видел в новостях по телевизору, перед тем как пойти к тебе.

Руфус опустил глаза.

— Проклятье… я так и думал, что они с ним разберутся.

— Он поступил глупо, когда заявился в тюрьму.

— Он пытался мне помочь. Проклятье, — повторил Руфус и замолчал.

А грузовичок продолжал ехать вперед.

Следуя указаниям Джона, Сара доехала до района, где жил его отец, на окраине Ричмонда, и свернула на усыпанную гравием подъездную дорожку. Трава кое-где стала коричневой после очередного жаркого и влажного ричмондского лета, но пышные клумбы перед домом выглядели ухоженными и явно не знали недостатка в воде.