— Из всех прошений, которые поступили в суд, Майк взял именно это. Почему?

Сара испуганно посмотрела на него.

— О, Господи, если окажется, что это имеет какое-то отношение к его смерти… Мне даже в голову не приходило… — Неожиданно у нее сделался такой вид, будто она вот-вот разрыдается.

— Я никому ничего не скажу. Пока. Вы рискнули ради Майка, и я это ценю. — Они довольно долго молчали, потом Джон сказал: — Уже становится поздно.

Они поехали дальше, и Фиске наконец проговорил:

— Мы смогли установить, что за последние пару дней Майк проехал в своей машине около восьмисот миль. Есть какие-то мысли, куда он мог ездить?

— Нет. Мне кажется, он не любил водить машину и на работу приезжал на велосипеде.

— Как к нему относились другие клерки?

— Очень уважали. Он был исключительно мотивированным человеком. Думаю, все клерки, работающие в Верховном суде, такие, но Майкл, казалось, был не способен переключаться на другое. Я считаю себя очень трудолюбивой, но уверена, что равновесие в жизни имеет огромное значение.

— Майк всегда был таким, — немного устало проговорил Джон. — Он стартовал от безупречного и шел дальше.

— Наверное, это у вас семейное. Майкл рассказывал мне, что, когда вы росли, оба почти все время работали в двух или трех местах.

— Я люблю, когда у меня есть свободные деньги.

Впрочем, деньги недолго оставались в кармане Джона Фиске. Он отдавал их отцу, который никогда не зарабатывал больше пятнадцати паршивых тысяч в год за все сорок лет тяжкого труда. А теперь Джон тратил их еще и на мать — оплачивал огромные медицинские счета.

— Вы также учились в колледже и одновременно работали копом.

Фиске нетерпеливо постучал пальцами по оконному стеклу.

— Старый добрый Университет содружества Вирджинии, Стэнфорд нового века.

— И вы изучали право. — Когда он сердито на нее посмотрел, Сара добавила: — Пожалуйста, не огорчайтесь, Джон. Я исключительно из любопытства.

Фиске вздохнул.

— Я проходил стажировку в Ричмонде, в конторе адвоката по уголовным делам, и многому у него научился. Получил диплом и допуск к юридической практике, — сухо добавил он. — Это единственный способ стать адвокатом, если ты настолько глуп, что не в состоянии сдать экзамены в университет на юридический факультет.

— Вы совсем не глупы.

— Спасибо, но откуда вам знать?

— Мы видели вас на судебном процессе.

Он резко повернулся и пристально посмотрел на нее.

— Не понял?

— Мы с Майклом летом ездили в Ричмонд и видели, как вы выступали на выездной сессии суда. — Сара не собиралась говорить о своей второй поездке.

— Почему вы не дали мне знать, что приехали?

— Майкл считал, что вы будете недовольны, — пожав плечами, ответила девушка.

— И с чего это, увидев брата, я должен был рассердиться?

— Не спрашивайте меня. Он же был вашим братом. — Когда Джон ничего не сказал, Сара продолжила: — Вы производили сильное впечатление. Думаю, вы могли бы убедить меня стать адвокатом по уголовным делам. По крайней мере, на какое-то время, чтобы попробовать себя, посмотреть, что это на самом деле такое.

— Вы полагаете, вам понравилось бы?

— А почему нет? Закон может стать благородным призванием защищать права других людей. Бедных. Мне очень хотелось бы послушать про ваши остальные дела.

— Правда?

— Истинная, — с энтузиазмом ответила Сара.

Джон сел поудобнее, сделав вид, что задумался.

— Хорошо, посмотрим. Был такой Рональд Джеймс, так его звали на самом деле, но он предпочитал, чтобы его называли Папочка из Задней Двери. Имя указывало на выбор сексуальной позиции во время жестокого изнасилования шестерых женщин. Я добился сделки с правосудием, хотя все женщины указали на него во время полицейского опознания. Впрочем, у меня имелись кое-какие лазейки. Четверо из шестерых женщин отказались прийти в суд — не хотели снова встречаться с Папочкой. Ужас нередко делает такие вещи с людьми. У пятой в прошлом имелись темные пятна, которые мы, возможно, могли использовать, чтобы подвергнуть сомнению достоверность ее слов. Последняя женщина страстно желала его распять — ни больше ни меньше. Но один хороший свидетель — это не то же самое, что полдюжины. Итог: прокурор проиграл, и Папочка получил двадцать лет с шансом досрочного освобождения… А еще была Дженни, милая девчушка, которая вонзила топор в череп собственной бабушки, потому что, как она, заливаясь слезами, объяснила мне, старая тупая сука не отпускала ее с друзьями в молл. Мать Дженни, дочь женщины, зверски убитой крошкой Дженни, оплачивает мой счет за юридические услуги в размере два доллара в месяц.

— Думаю, я поняла, — сказала Сара сухо.

— Я не хочу лишать вас иллюзий. Парень, которого я успешно защищал в деле по обвинению в грабеже, полностью оплатил мой счет — вполне возможно, из тех денег, что украл. Я научился не задавать вопросов. Так что я плачу свою ренту ежемесячно, и мне уже довольно давно не приходилось наставлять пистолет на кого-нибудь из своих клиентов. А завтра будет новый день, как всегда. — Джон откинулся назад. — Поймайте их, мисс Эванс.

— Похоже, вам нравится шокировать людей.