— А как ты сам думаешь?

— И те, и другие. Ты же знаешь, я тоже там побывал. Мы могли бы написать книгу.

— Мы надолго здесь останемся?

— Пару дней. Пусть все немного успокоится. Потом мы отправимся в Мексику. Там можно неплохо жить на десятую долю того, что требуется здесь. Я ездил туда несколько раз после войны. У меня в Мексике живет несколько приятелей. Найдут нам лодку, займемся рыбной ловлей, поживем на берегу… Как тебе нравится такая идея?

— Меня устроит даже жизнь в сточной канаве. — Руфус встал. — Я хочу задать тебе вопрос.

Джош оперся о стену и начал нарезать складным ножом яблоко.

— Давай.

— В твоем грузовике полно продуктов, два ружья и пистолет. И одежда, которая сейчас на мне.

— И?..

— Ты что, случайно захватил все это, когда поехал навестить меня в больнице?

Джош забросил в рот дольку яблока.

— Ну, мне же нужно есть. Значит, я должен ходить в магазины, не так ли?

— Верно, но ты не покупал то, что может быстро испортиться, — молоко, яйца или тому подобное. Консервные банки и коробки.

— Я питался консервами в армии. И с тех пор полюбил есть блюда, которые не нужно готовить.

— И ты всегда возишь с собой все свое оружие?

— Может быть, я все еще не пришел в себя после Вьетнама, и у меня развился какой-то там синдром.

Руфус подергал рубашку, которая была размером с одеяло.

— Мой размер найдешь не в каждом магазине. Ты ехал с намерением вытащить меня, верно, Джош?

Его брат закончил с яблоком, выбросил огрызок в открытое окно, вытер липкие от сока руки о джинсы и только после этого посмотрел на брата.

— Послушай, Руфус, я так и не понял, почему ты убил ту маленькую девочку. Но уверен, что у тебя было не все в порядке с головой, когда ты задушил ее. Я получил из армии то письмо и подумал: тут что-то не так. Я не знал, пытались ли они скрыть то, что делали с тобой. Но мне известно, что в наши дни люди сходят с ума и совершают ужасные вещи, и тогда их отправляют в психушку, а после того, как им становится лучше, выпускают на свободу. Ты просидел в тюрьме двадцать пять лет за поступок, который совершил, сам того не понимая. Скажем так: я решил, что этого достаточно. Ты отбыл свой срок, отдал долг обществу, ну и все такое. Проклятая чушь. Для тебя пришло время выйти на свободу, и я собирался принести ключ. И если б ты не захотел выходить, я постарался бы тебя переубедить. Прав я или нет, мне без разницы. Я просто принял решение.

С минуту братья молча смотрели друг на друга.

— Ты хороший брат, Джош.

— Проклятье, ты совершенно прав.

Руфус снова сел на пол, взял Библию, и его пальцы начали аккуратно листать страницы, пока он не нашел нужное место. Джош смотрел на него.

— Ты все еще читаешь эту книгу?

Руфус поднял на него глаза.

— Я буду читать ее всю жизнь.

Джош фыркнул.

— Ты имеешь право сам решать, как проводить свое время, но не стоит тратить его понапрасну, если тебя интересует мое мнение.

Руфус холодно смотрел на брата.

— Все эти годы слово Божье помогало мне выживать. И время это не было потрачено напрасно.

Джош покачал головой, выглянул в окно, потом снова посмотрел на Руфуса и коснулся рукояти пистолета.

— Вот это — Бог. Или нож, или динамит, или подход «не трогай меня». Но только не священная книга, в которой люди постоянно убивают друг друга, отнимают чужих женщин, совершают все существующие грехи…

— Грехи совершают люди, а не Бог.

— Не Бог помог тебе сбежать из тюрьмы. Это сделал я.

— Бог послал тебя ко мне, Джош. Его воля повсюду.

— То есть ты хочешь сказать, что это Бог заставил меня прийти за тобой?

— А почему ты пришел?

— Я уже говорил: чтобы вытащить тебя оттуда.

— Потому что ты меня любишь?

Джош слегка удивился.

— Да, — ответил он.

— А это — воля Бога, Джош. Ты любишь меня, ты помогаешь мне. Такова воля Бога.

Джош покачал головой и отвернулся, а Руфус вновь углубился в чтение.

Из портативного полицейского сканера, стоявшего на полу рядом с приемником, раздался пронзительный звук. Джош сумел настроить его на радиостанцию, находившуюся в юго-западной части Вирджинии, чтобы быть в курсе местных новостей, связанных с побегом Руфуса.

— Ты больше не слышал свое имя на полицейской волне? — спросил он.

Весь прошлый день постоянно звучало имя Руфуса Хармса. Власти сообщали, что убийца, отбывавший наказание, был склонен к насилию, пока находился в тюрьме. Он сбежал с помощью брата, который и сам весьма опасный человек. Использовались стандартные формулировки — и тот, и другой вооружены и опасны. Иными словами, никто не будет удивлен и не станет задавать вопросов, если власти притащат их трупы.

— Немного, — ответил Руфус. — Они ищут нас на юге, как ты и предполагал.