— А почему именно во Флагстаффе?

— Там есть офис ФБР. Самый крупный из всех, расположенных рядом с Гранд-Кэньон. Мы считаем, что он собирается сдаться властям.

— Зачем ему сдаваться? — резко спросил Чон.

— Мы думаем, что он напуган. Он не хочет умирать. И считает, что ФБР сможет его защитить.

— А оно сможет? — наконец заговорила Пайн, глядя на Чона.

— Вы меня спрашиваете? Это же ваш работодатель, а не мой, — холодно ответил тот.

— Не имеет значения, — сказала Этли, повторив недавнее заявление корейца. — Я хочу знать ваше мнение.

Чон обдумал ее слова.

— Сомневаюсь, что кто-то способен его защитить. И менее всего — ваши люди.

— Ну, значит, хотя бы по одному вопросу мы пришли к согласию. Зачем он вам нужен?

— Я полагаю, это очевидно.

— Не для меня. Если только вы не хотите забрать ядерный заряд.

Чон оценивающе посмотрел на нее.

— Мир сложно устроен, агент Пайн. Гораздо сложнее, чем вы полагаете.

— Я думаю, что доставка ядерного заряда на территорию Соединенных Штатов и убийство моих сограждан — предельно простая вещь. Это безумие! У вас есть все основания действовать со мной заодно.

— И почему же? — осведомился Чон.

— Если произойдет ядерный взрыв, Северная Корея перестанет существовать. Мы вернем ее в каменный век.

— Совершенно с вами согласен.

Пайн хотела сказать что-то еще, но лишь в изумлении на него уставилась.

— Вы… вы согласны? — вновь вступила в разговор Блюм.

— Конечно, — ответил Чон. — Зачем еще я здесь?

— Почему бы вам не объяснить нам все? — сказала Пайн. — Потому что я не вижу в происходящем ни малейшего смысла.

— Моя задача не в том, чтобы что-то объяснять. И если вы мне не поможете, тогда… — Он пожал плечами.

— Что тогда? Вы нас убьете? Зачем?

— Если я оставлю вас в живых, вы заметно усложните мою задачу.

— Пожалуй, я вас понимаю, — сказала Пайн.

— Ваша честность вызывает уважение.

— Вы кажетесь слишком милым для такого рода работы, — заметила Блюм.

— Ваши наблюдения обманывают вас, мэм, — сказал Чон. — Я совсем не милый человек. Вовсе нет. И вам, к несчастью, предстоит это узнать на собственном опыте.

И тут поезд сдвинулся с места.

Это застало всех врасплох, и Чон слегка качнулся назад. Пайн же наклонилась вперед, опустив голову между коленями, словно ее сейчас стошнит.

Ее пальцы сомкнулись вокруг металлической трубы. Она видела, как проводник с ее помощью опустил верхнюю полку, а потом засунул в специальный кронштейн, когда закончил подготовку к ночлегу.

Пайн резко выпрямилась и нанесла два быстрых удара подряд: сначала по руке Чона, выбив из нее пистолет, затем — в челюсть, и его отбросило к противоположной стене.

Кореец прижал одну руку лицу, а другую к спине — в этот момент Этли нанесла ему мощный удар ногой, и его швырнуло на окно вагона.

Он оттолкнулся от стекла и метнулся вперед. Одновременно Пайн бросилась к своему пистолету, который упал на пол со столика после того, как Чон его задел. Скользнула по полу, схватила оружие, ударившись о стену, повернулась и выстрелила.

Пуля не попала в корейца, но разбила окно.

Чон метнулся к Пайн и ногой выбил пистолет из ее руки, одновременно ударив кулаком в бок — в результате у нее вновь отнялась левая сторона, и она начала задыхаться.

Противник выпрямился, чтобы нанести смертельный удар ногой в голову, когда его самого отбросило назад, и он схватился за голову.

Блюм ударила его трубой.

Из рассеченного лба хлынула кровь. Кореец повернулся, чтобы прикончить Блюм, когда Пайн ударила его сзади коленом в основание спины, отшвырнув на разбитое стекло.

Когда поезд начал набирать скорость, она обхватила ногами ноги Чона, соединив их вместе, одновременно руками прижала его руки к бокам и наклонилась вперед, толкнув лицом на стекло. А потом завела правую руку под правую лопатку корейца и резко надавила вперед и вверх. Тело более низкого Чона стало медленно подниматься, и он уже едва касался пола большими пальцами ног. Это было совсем не просто, поскольку Этли не могла развести ноги, чтобы получить надежную опору и более эффективно поднять Чона. Однако она понимала: если его ноги получат хотя бы дюйм свободы, он мгновенно убьет их обеих.

Пайн могла бы попросить Блюм взять один из пистолетов, но не хотела ставить ее перед необходимостью хладнокровно убить корейца выстрелом в голову. К тому же существовала вероятность, что она промахнется и пуля заденет Пайн или пройдет через тело корейца и прикончит ее — ведь она плотно к нему прижималась.

Этли не могла долго удерживать Чона — у нее просто не хватило бы сил. Но она быстро придумала, как с ним справиться.

— Кэрол, — выдохнула Пайн. — Окно… уплотнитель.

Блюм потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что имела в виду Этли. Затем она бросилась вперед, схватила красный рычаг и рванула его вверх.