— Почему?

— Мне кажется, он знал, что я его разыскивал, пытался выяснить дальнейшую судьбу вашей семьи.

— Я осталась жить с мамой после того, как они разошлись.

— Тим мне говорил, что так будет лучше, к тому же, если откровенно, вы хотели жить с матерью, Ли.

— Значит, вам известно, что с ним произошло?

— Он застрелился в день вашего рождения. Когда вам исполнилось девятнадцать.

— Но как вы узнали такие подробности?

Лайнберри колебался несколько секунд.

— Именно я нашел его тело.

Пайн была настолько ошеломлена, что довольно долго молчала, а Лайнберри не сводил с нее взгляда.

— Я думал, вам рассказала ваша мать.

— Нет, я этого не знала.

— Мы с вашим отцом дружили. Я всегда считал, что жизнь обошлась с ним несправедливо. Мало того, что он потерял дочь, его еще и заподозрили в ее убийстве. Он винил себя за то, что был… пьян в ту ночь.

— Как и моя мать.

— Ваш отец был человеком со старомодными взглядами. Он считал, что дело мужчины защищать свою семью.

— А почему именно вы нашли его тело?

— После того как он связался со мной, я решил дать ему работу. Ваш отец был умным человеком. Я знал, что он способен на большее, чем управлять бульдозером. Поэтому предложил ему место в своей компании, и мы договорились встретиться, чтобы уточнить детали. Однако он не пришел. Я ему позвонил, но он не взял трубку. Это происходило еще до сотовых телефонов и электронной почты. Я отправился туда, где он остановился. — Лайнберри смолк и опустил глаза. — И нашел его… мертвым.

— В дешевом мотеле в Луизиане.

К ее удивлению, Лайнберри покачал головой.

— Нет, в его квартире, в Вирджинии, — возразил он. — Он перебрался туда из-за работы. Он что-то продавал, так ваш отец мне говорил.

Пайн была так потрясена словами Лайнберри, что встала и принялась расхаживать по комнате, Блюм и Лайнберри с тревогой за ней наблюдали.

— Но мама рассказала мне совсем другую историю. — Пайн сжала руки в кулаки, казалось, ей хочется ударить стену. — Она не позволила мне поехать с ней, чтобы попрощаться с отцом. Отправилась одна и организовала кремацию.

— Поверьте, Ли, вы бы не хотели видеть отца таким. Мне пришлось проводить предварительное опознание тела, и это… было тяжело. Дробовик…

— Я не люблю, когда мне лгут.

— Я не сомневаюсь, ваша мать была уверена, что поступает правильно.

Пайн села.

— Вы видели мою мать, когда она приехала?

— Нет. Должно быть, я уже покинул город. — Лайнберри печально покачал головой. — Она так много потеряла, и хотя они разошлись, оставались близкими людьми. Конечно, это означало, что вы лишились отца.

— Он иногда приезжал меня навестить, — медленно заговорила Пайн. — Не слишком регулярно и никогда не оставался надолго… но я всегда радовалась его визитам. Мне хотелось видеть его чаще.

— Конечно, Ли. Конечно, вы хотели видеть его чаще. Семья — это очень важно.

— А у вас есть семья? — спросила Блюм.

— Нет, я так и не сделал решительного шага. И не успел оглянуться, как мне исполнилось шестьдесят.

— Никогда не поздно сказать: «Я согласен», — заметила Блюм.

— Наверное, мне поздно.

— Я вернулась сюда для того, чтобы узнать, что случилось с моей сестрой, — сказала Пайн, заставив Лайнберри и Блюм вновь обратить на нее внимание.

Лайнберри задумчиво кивнул и поставил на столик чашку с кофе.

— Честно говоря, я так и подумал. — Он посмотрел на значок на ее бедре. — Агент ФБР? Пожалуй, будь я психологом, я мог бы сделать определенные выводы по поводу причин, которые привели вас в ряды защитников правопорядка.

— Для этого не потребовалось бы получать специальное образование.

— Как я могу вам помочь в решении этой задачи?

— Вы знали моих родителей. Вы не могли бы назвать имена хотя бы некоторых их друзей в Андерсонвилле?

Лайнберри откинулся на спинку кресла.

— Могу я спросить, почему вы хотите это знать?

— Вы считаете, что мой отец не имел никакого отношения к тому, что случилось с моей сестрой.

— Верно.

— Но кто-то же ее забрал. Я хочу знать кто.

Челюсть Лайнберри отвисла.

— Вы… думаете, это сделал кто-то из тех, кто был знаком с вашей семьей? — Лайнберри не сумел скрыть удивления. — Я всегда считал, что виновен кто-то чужой.