Суверенитет Албании был признан Лигой Наций только 17 декабря 1920 г., до 1925 г. существовало княжество Албания, а установленная конституцией 2 марта 1925 г. республика была лишь прикрытием авторитарного режима А. Зогу, который одновременно являлся президентом, премьер–министром, министром иностранных дел и главнокомандующим армией. Спустя три года диктатура Зогу обрела династическую форму: по новой конституции 1 декабря 1928 г. Албания объявлялась «демократической, парламентарной и наследственной монархией».

Таким образом, в 1920-е годы в большинстве стран Восточной Европы были установлены режимы парламентской демократии, копировавшие западноевропейский, прежде всего французский образца Третьей республики, опыт. Однако очень быстро выяснилось, что подобная система плохо приживалась на неподготовленной почве, а тенденции к авторитаризму в ряде стран четко обозначились уже в середине первого межвоенного десятилетия.

Значительное улучшение экономической конъюнктуры к 1924 г. и постепенное повышение уровня жизни дали возможность институтам либеральной демократии продолжить адаптацию к условиям XX в., а к людям ненадолго вернулась вера в существование стабильного мира. Раны войны затягивались, многие пытались начать жизнь заново, наверстать упущенные возможности и удовольствия, реализовать стремления к современной, более свободной морали и этике общения. Одновременный взрыв интеллектуально–художественного модернизма и массовой культуры оживил жизнь в городах, содействовал приспособлению к новым условиям, разнообразию духовных и материальных потребностей. Интеллектуалы стремились постичь область иррационального и подсознательного, особую притягательность получила теория З. Фрейда о психосексуальных истоках поведенческих реакций человека. Простые люди увлекались дешевыми изданиями бульварной литературы, ходили в мюзик–холлы и в кино, в одночасье ставшее одним из самых доступных развлечений и пережившее вскоре звуковую революцию, по мере сил пытались создать себе мир домашнего уюта, досуга и культа потребления без лишних катаклизмов и мировоззренческих коллизий. Область эксперимента и новаторства сместилась в сторону быта, повсеместно произошла демократизация моды и даже повседневной одежды, улицы заполнили автомобили и автобусы вместо конных экипажей, из радиоприемников были слышны джазовые мелодии… «Безумные годы» предъявляли свои права и соблазняли новыми возможностями.

Основой наметившегося социального и политического консенсуса во второй половине 1920-х годов в Великобритании, Франции и некоторых других странах Европы стали надежды на изменение жизни без революционных потрясений и тоталитарных мер, на интеграцию в той или иной степени в существующую систему и рабочего класса, и народных масс в целом — путем активной социальной политики, для осуществления которой появились дополнительные возможности, и реструктуризации партийно–политической властной системы с включением в нее социал–реформистских партий в качестве полноправных игроков. Все это должно было в будущем расширить социальную базу государства и укрепить существующую систему.

Наиболее ярко эта трансформация проявилась в Великобритании, в которой впервые были сформированы лейбористские правительства и положено начало апробации реформистской политики партии, называвшей себя рабочей. Это было тем более необходимо, потому что стабилизация в Англии проходила крайне неравномерно, оказалась весьма непрочной: даже в этот период безработица не опускалась ниже 10%, и обществу пришлось адаптироваться к таким цифрам. Прошедшие в конце 1923 г. выборы не выявили преобладания ни одной из трех основных политических сил, что означало прежде всего поражение для правительства консерваторов. После скорого получения им вотума недоверия формирование нового кабинета в январе 1924 г. впервые было решено предоставить лидеру лейбористов Дж. Р. Макдональду, ставшему и министром иностранных дел. Большинства в парламенте у его партии не было, что лишало его правление серьезных перспектив и, действительно, продержался он менее года, объявив в октябре об отставке. Но прецедент был создан. Наибольшую активность Макдональд проявил в международной сфере, но и во внутренней политике увеличил пособия по безработице, расширил далее систему социального страхования, попытался отказаться от доминанты протекционизма в торговле. Умеренность и постепенность не отвечали чаяниям многих членов партии, но сам Макдональд обоснованно подчеркивал стремление своего правительства к защите общенациональных, а не узкоклассовых интересов, именно этим поддерживая кредит доверия сторонников консерваторов и либералов. Тем не менее он не был продолжительным, осенью 1924 г. на внеочередных выборах консерваторы убедительно вернули себе симпатии избирателей, получив абсолютное большинство в палате общин. Показательно, что новая программа партии была проникнута идеей «консервативного реформизма», что отражало веяния времени и претендовало на синтез с некоторыми тезисами либералов.

Однопартийное правительство С. Болдуина находилось у власти полный срок своих полномочий, вплоть до кануна Великой депрессии в 1929 г., уничтожившей иллюзорную стабильность. Основой его деятельности стало укрепление финансовой системы и активная дефляционная политика, связанная с введением в 1925 г. золотого стандарта фунта стерлингов. Наряду с позитивными итогами она привела к стагнации старых отраслей британской промышленности, что наряду с высокой безработицей не могло не вызвать очередного роста социальной напряженности в стране. На фоне общего благополучного фона снижение реальной зарплаты в угольной отрасли вызвало резко негативную реакцию рабочего класса в целом, напомнив о его протестном потенциале. В мае 1926 г. в Англии прошла первая в истории всеобщая стачка, продолжавшаяся восемь дней, участие в ней приняли около 4 млн человек. Страна была полупарализована, руководил забастовкой Генеральный совет Британского конгресса тред–юнионов, степень организованности комитетов и советов действия была чрезвычайно высока, и, несмотря на преимущественно экономический характер требований, их серьезность подчеркивали лозунги национализации шахт и даже рабочего контроля. Стремления коммунистов перевести конфликт в политическую сферу вплоть до восстания поддержки большинства не находили. После прекращения по решению Генсовета всеобщей стачки без определенных результатов одни лишь шахтеры продолжали сопротивление еще несколько месяцев, но и оно закончилось поражением.

Итогом стало продолжение правительственного курса и ужесточение рабочей политики с принятием в 1927 г. законов о сужении круга лиц, могущих претендовать на пособия по безработице, и о трудовых конфликтах и роли в них тред–юнионов, которым было запрещено организовывать всеобщие стачки, а также забастовки солидарности. Многие положения экономического законодательства были нацелены на повышение эффективности и рентабельности производства, но на деле приводили к снижению зарплаты и количества работников, с чем профсоюзы вынуждены были смириться. Тем не менее идею социального партнерства продолжила развивать специальная правительственная комиссия, разработавшая общие принципы консенсуса в области трудовых отношений, что благотворно повлияло на обстановку в обществе.

Во Франции к 1924 г., с одной стороны, были в основном преодолены послевоенные проблемы, инвестиции в восстановление пострадавших регионов наряду с новыми возможностями от присоединения Эльзаса–Лотарингии и репарациями дали свой результат, но с другой — очевидная неудача с гегемонистскими амбициями при оккупации Рура привела к потере авторитета партиями «Национального блока». Кризис правых совпал с формированием левоцентристской коалиции, когда партия радикал–социалистов нашла в себе силы на союз с Социалистической партией. Верно оценил новые возможности прежде всего один из лидеров радикалов Э. Эррио, стремившийся к превращению своей партии в гаранта национальной стабильности и консенсуса, противодействуя и левому, и правому экстремизму. Левый блок или «Картель левых» добился серьезного успеха на выборах в мае 1924 г. с программой демократических перемен: введение прогрессивного налогообложения, унификация системы социального страхования, закон о политической амнистии, отказ от жесткого диктата во внешней политике. Не все удалось провести в жизнь из–за незавидного финансового положения Франции и отсутствия пространства для бюджетных маневров. Рост социальных расходов требовал средств, государство фактически вынуждено было продолжить для этого политику скрытой эмиссии, пагубность которой не вызывала сомнений. После отставки Эррио программа реформ негласно была свернута, бюджет отягчали начавшиеся колониальные войны, и летом 1926 г. коалиция развалилась. Лидером нового блока радикалов с левым центром и правыми республиканцами, названного «Национальным единением», стал Р. Пуанкаре, провозгласивший главной целью достижение финансовой стабильности, что ему удалось в полной мере.

Французский политический деятель Р. Пуанкаре. РГАКФД

Были повышены косвенные налоги, сокращены государственные расходы, в том числе на социальные программы, проведена серьезная девальвация франка. Правительство широко применяло практику «делегированного законодательства», принимая без обсуждения в парламенте подзаконные акты, в том числе по самым важным вопросам, тем самым укрепляя свою роль. Принятые меры действительно стабилизировали национальную валюту и позволили вернуться со временем к системной социальной политике, но только в 1928 г. Франция уверенно перешагнула рубеж превращения в страну преобладающего городского населения и индустриально–аграрного развития. В отличие от Англии в стране наблюдалась даже нехватка рабочей силы, что вынудило обратиться к активной политике привлечения трудовых мигрантов. В целом период правления Пуанкаре стал для Франции самым успешным как в экономической, так и в политической сфере за весь межвоенный период.