Я ведь и раньше знала, что идеальных людей не существует, так почему я не вспомнило об этом сейчас? И вот нашелся его недостаток — он женат. Но он ведь оказывал знаки внимания мне, другой женщине. Влад однозначно так себя не вел, но он изменял, что наверное было на уме и у Юрия Александровича. А я чуть не попалась на его удочку. Дура. Дура. Дура! Как можно быть настолько влюбчивой наивной дурой, мне в конце концов не четырнадцать, чтобы так себя вести.

Ну а что теперь? Спокойно продолжить работу, будто ничего и не было? Смогу ли я? Не знаю, но работа однозначно нужна мне, а особенно с такой зарплатой, как будущей матери-одиночке. Оставит ли он меня, после произошедшего? Не знаю. Чего бы я хотела? Тоже без понятия. Я запуталась так, как со мной не происходило еще никогда в своей жизни.

Я никогда прежде не влюблялась в женатых мужчин, с Владом все обстояло иначе. Мы были моложе, наивнее, проще. И все было взаимно, на тот момент точно. А здесь… Нет, даже думать не хочу! Нет никакого здесь! Есть я, мой малыш и работа, со странноватым начальником, с которым нужно держать впредь дистанцию.

А сейчас мне однозначно следует сесть за работу, а не распыляться мыслями о своем женатом начальнике. И раз уж так вышло, что Юрий Александрович занят ланчем с женой, то думаю, что я тоже имею право все-таки перекусить. Спустившись до кофейни, я заказала себе недорогой салат, который должен быть хоть немного сытным, и кофе декаф. Перекусив в гордом одиночестве, и чтобы не позволять разуму вернуться к другим людям, я стала заниматься дизайном ресторана.

По началу все шло просто отвратительно. Мне не нравилось абсолютно все, что я выбирала, делала, придумывала. Зарисовывала и выбрасывала в корзину. Уже где-то через час, я приноровилась и нашла компромисс с собой, понимая, что именно я желаю увидеть в результате. Тогда-то дело и пошло в разы легче и быстрее. Определившись с основной цветовой гаммой заведения и обозначив, каждой детале свой определённый цвет, черед дошел до выбора самой мебели. И не уходя далеко от стиля кофеен, выбор нарисовался сам по себе. Но уже на данном этапе голова просто невозможно раскалывалась от слишком сложным и новых для меня манипуляций.

И скинув все мои решения в одну презентацию, как предполагаемый черновик, я сохранила ее на рабочем столе. Время твердило об окончании моей рабочей смены с минуту на минуту, потому я стала собираться. Скинув в сумку телефон, с некоторыми непрочитанными новыми сообщениями от мужа, общипанный и почти пустой блокнот, следом накинула на свои плечи куртку. Почти открыла дверь в общий коридор, как вспомнила о ноутбуке и неотправленном файле. В пару кликов совершила отправку до человека, находящимся за стенкой в тесном контакте со своей женой, уже на протяжении нескольких часов. Закрыв крышку ноутбука, и положив его все в ту же сумку, я вышла из кабинета, сразу же почувствовав как грудь наполнилась свежим воздухом, несмотря на всю духоту. Наверное дело было в гнобящей тяжелой атмосфере, возможно именно из-за нее мне было почти невоможно работать там.

Тем не менее полностью выкинув все из головы, я пошагала к лестничному пролету, и только скрылась за поворотом, как за спиной услышала открывающуюся знакомую дверь. Либо Юрий Александрович, либо его жена. Это заставило мой шаг ускориться и чуть ли не пулей вылететь из заведения, оказавшись на улице. Вот только моя спешка не привела ни к чему хорошему, потому что вышла я встретившись лицом к лицу с мужем, поджидающим меня здесь с самого обеда и про которого я напрочь забыла.

— Ася, только не пугайся, — он сам сделал от меня пару шагов назад, поднимая руки вверх, ладонями ко мне, не хватало только белого флага. — Я просто хочу с тобой поговорить, не как последнее время, а как раньше, мы же цивилизованные люди. Можем?

— Можем, — на его лице блеснуло успокоение. — Но честно сказать, я тебя боюсь после всех твоих угроз и… — невольно рука потянулась к разбитой им губе.

— Прости за это, мне очень жаль. Я вообще не осознавал, что творю, пелена перед глазами, как с катушек слетел, понимая, что могу потерять тебя.

— Больше похоже на эмоциональные качели или биполярное расстройство, — сухо проговорила я.

— Возможно, но кажется несколько часов на улице позволили мне немного протрезветь и одуматься.

— Слабо верится. Несколько дней в одиночестве, значит, не помогли, а пара часов на улице — справились? Так что ли?

— Да, знаю. Выглядит глупо и доверия ко мне нет, но я правда хочу поговорить с тобой и по возможности забрать все свои прежние слова обратно.

На секунду я смогла в нем увидеть прежнего Влада, что любил меня и боялся потерять. Того, кто сразу шел разговорить, чтобы не замалчивать наши чувства и обиды. Того, кто убил бы себя только посмей причинить мне боль. Но секунда прошла и пред мной стоял тот самый грубый муж-изменник, поднявший на меня руку и кричавший об аборте его ребенка. Я поежилась всем телом, обнимая себя руками, чтобы унять волну мурашек и дрожь.

— Поехали домой, спокойно поговорим, все решим.

— Нет! Мы можем обсудить все здесь, я не хочу ехать к тебе.

Это все смахивало на злобный план паука, желающего заманить муху в свою паутину, чтобы расправиться с ней. Но я не поеду, если только силой не утащит, и то буду вырываться изо всех сил. Я к нему не поеду. В этом плане я не такая уж и дура. Наверное…

— Ты замерзнешь уже через пол часа.

— Значит у тебя есть ровно тридцать минут на чистосердечное признание или что ты там хотел.