— Нам этого не хватит. Не хочешь ко мне, поехали к тебе.

Даже поехать ко мне не казалось привлекательной идеей, особенно вспоминая нашу крайнюю встречу там. Я не готова была вовсе с ним куда-то ехать, боясь, что вновь вернется тот жестокий и грубый собственник, которого будет не остановить. Куда бы мы не поехали он все же останется мужчиной, а я слабой женщиной, еще и в положении. Но просто так он меня не отпустит и мне надо договориться о разводе любой ценой. Но вот согласиться поехать с ним, казалось какой-то изощренной ловушкой, где в конечном итоге я окажусь либо плененной, либо убитой. Или же так просто разыгралось мое богатое воображение.

И все же — поехать или нет?

Секунда молчания с моей стороны и копания среди мыслей «за и против» немного затянулась, создавая между нами неловкую паузу. Впрочем, сколько бы времени не прошло, я все по-прежнему не понимала как мне поступить в данный момент.

С одной стороны, поехать поговорить было бы вполне логично и больше походило бы на образованных людей, нежели орангутангов, к которым мы скатились своем недавно. С другой стороны, я совершенно не знаю человека, что стоит передо мной, и уж тем более не знаю, чего можно от него ожидать. Снова поднимет руку? Прикует наручниками к батарее? Убьет меня или моего ребенка? Черт его знает, на что он был способен, будучи во власти своих не совсем здоровых чувств и эмоций.

— Я… Я не знаю, — это было все, что я смогла вымолвить, как блеющая от страха овечка.

— Ась, просто подумай. Мы все еще муж и жена, ты беременна нашим ребенком, родители крайне против развода.

Я немного поплыла услышав от него теплое и столь родное упоминание «наш». Будто нас и правда все еще что-то связывало и мы не стали в одночасье чужими друг для друга. Но упоминание о родителях отрезвило меня, как холодная вода по утру.

— Погоди, родители? Ты им рассказал?

— Да, я был потерян, не знал к кому обратиться, когда ты пропала. Сразу же пошел к твоим родителям, и проболтался о беременности. А потом, услышав твое желание развода, я был вынужден снова пойти к ним за элементарным советом.

Его слова были настолько глупыми, нелепыми, необдуманными, что меня начинало легонько колотить от злости, но я смогла обуздать это чувство внутри себя. «Был потерян и не знал к кому обратиться», а то есть вариант связаться напрямую с объектом пропажи не рассматривается. Как интересно! «Случайно проболтался о беременности», угу, допустим я поверю, закрыв глаза на столь некрасивый поступок, особенно если все же это произошло умышленно. «Был вынужден спросить совета у родителей», будучи человеком, знающим мои столь сложные токсичные отношения с матерью. Просто великолепно! Вершина апогея достигнута!

— И кстати, Людмила Петровна крайне недовольна твоим поведением, — я только открыла рот от возмущения, как он сделал шаг ко мне, переключая меня на панический страх. — Асенька, любимая, давай все вернем, хотя бы ради ребеночка, нашего с тобой сына. У нас все будет хорошо я тебе обещаю. Мелкому нужна полная семья.

— С чего ты взял, что это сын? — он уже хотел ответить, но я еще не задала второй вопрос, который вовсе собьет его с мысли. — И с чего ты взял, что малышу нужен такой отец и семья с тобой?

Я увидела секундную растерянность в его взгляде, которая впоследствии переключилась на прежнюю ненависть. Но такова была правда, может он мог бы прислушаться ко мне, хотя бы исходя из здравого смысла, немного подумав о жизни своего же ребенка. Я и моргнуть не успела, как он оказался прямо передо мной, сокращая все возможное расстояние между нами и хватая за плечи, причиняя дискомфорт и боль.

— Потому что это будет сын! Мой сын! — шипит мне прямо в лицо, опаляя своим горячим дыханием, от которого меня воротит. — Я его биологический отец, и таковым буду всегда. У него будет семья либо со мной, либо ни с кем. Или думала я позволю тебе уйти от меня с ребенком, чтобы его потом воспитывал какой-нибудь твой новый хахаль? Нет, сука, он только мой! И ты тоже только моя, дрянь!

— А лучше, чтобы он воспитывался рядом с тобой, настроение которого меняется за секунду. Ты не контролируешь свой гнев, причиняя боль мне уже во второй раз. С ребенком будет также? Думаешь такой отец ему нужен?

Не знаю, откуда во мне взялась эта внутренняя сила, позволившая ответить мужу, а не забиться от страх. Мне просто надоело быть слабой, всеми обманутой или куклой в чужих руках. Разве я не властна над собственной жизнью, чтобы решать с кем мне быть и что делать? В какой момент я добровольно передала этому человеку дарственную на свободы и свою жизнь. Не крепостная все-таки я ему. Но мой ответ все же повлиял на него, он больше не пылал огнем, хоть и оставался таким же недовольным. Его губы дрогнули несколько раз в опасном оскале, но слов он больше не проронил, лишь встал сбоку от меня, утаскивая за руку к своей машине.

— Нет, пусти! Я никуда с тобой не поеду.

Мои попытки были слабыми по отношению к нему, несмотря на всю силу, что я в них вложила. И даже от людей, наблюдающих со стороны за этой картиной, помощи ждать не стоило, ее просто не будет. Тем временем, он меня уже довел к своей машине, быстро разворачивая и наталкивая спиной на закрытую дверь автомобиля. Я больно ударилась лопатками о твердый металл, который был ощутим даже сквозь материал верхней одежды. А сам Влад, оперевшись рукой о корпус рядом со мной, стал тыкать в меня пальцем, нагло продолжая мне приказывать.