Это и учитывал Павел Алексеевич, выдвигая предложение о решительном наступлении. Операция представлялась ему так. 50-я армия генерала Болдина, отдохнувшая и пополненная, захватывает наконец отрезок Варшавского шоссе и прочно удерживает его. Через образовавшийся коридор на освобожденную территорию вводится весь второй состав корпуса. Вместе с ним — механизированные войска и несколько стрелковых дивизий. Этот мощный кулак обрушится на Ярцево и выполнит задачу, поставленную перед Западным фронтом еще в январе: отрежет всю ржевско-вяземскую группировку противника.

План был настолько реален, что не вызывал никаких возражений Жукова. Речь шла лишь о сроках, о тех силах, которые нужно привлечь к операции.

Белов просил принять окончательное решение как можно скорее, чтобы упредить наступление гитлеровцев. Разведка сообщала, что количество вражеских войск увеличивается с угрожающей быстротой. Немцы создавали ударную группировку возле районного центра Всходы, как раз там, где расстояние между беловцами и 50-й армией было самым коротким.

В ночь на 9 мая Павел Алексеевич опять приехал на аэродром, чтобы встретить посланца Жукова — начальника оперативного отдела штаба Западного фронта генерал-майора С. В. Голушкевича. Представители с Большой земли появлялись в тылу врага не часто, старались поскорей закончить дела и вернуться обратно. С непривычки очень уж неуютно чувствовали себя за линией фронта. Павел Алексеевич относился к подобным посетителям с насмешливой иронией. Но тут — человек от Жукова. И не кто-нибудь, а заместитель начальника штаба фронта.

С Голушкевичем генерал Белов не был знаком, хотя немало слышал о нем, как об умелом и самостоятельном штабном работнике. Встретил его возле самолета, едва приземлился грузный ТБ-3. Обстановка была не очень приятная. Недавно прошел мокрый снег с дождем. Холодно, скользко. Ночь темная. Стонут раненые, привезенные — для эвакуации. За лесом багровые всплески. — там догорает «Дуглас», сбитый немецкими истребителями. Для Павла Алексеевича все это привычно, а каково новому человеку, который попал сюда прямо из тихого кабинета?!

Голушкевич, зябко поводя плечами, шагал по мокрому полю. Шумно втянул носом воздух.

— Запах какой неприятный.

— Днем немцы с воздуха горючей жидкостью аэродром поливали.

— Ясно, — сказал Голушкевич и усмехнулся: — Впрочем, у вас тут, вероятно, всегда паленым пахнет?

— Да уж, место бойкое, — весело ответил Белов, проникаясь симпатией к штабнику, явно не лишенному чувства юмора.

В маленькой, полной тараканов избушке лесника Голушкевич неторопливо осмотрелся, снял шинель и повесил ее на гвоздь. Зачерпнул ковшом воды из ушата, напился и сел к столу.

— Дел у нас, Павел Алексеевич, много, разговор большой. Начну с конца. Товарищ Жуков меня два часа инструктировал перед полетом. Что надо передать, что узнать, что согласовать. А когда убедился, что задачу я уяснил, добавил в завершение: как прилетишь, скажи Белову — привет от Жоры. Он поймет.

— Спасибо. Приятно; когда человек помнит прошлые времена.

— Учтите, Павел Алексеевич, — полушутя продолжал Голушкевич. — Сколько я знаю товарища Жукова, он никого такой чести не удостаивал. По радио вас ругает, а в штабе в пример ставит. Он говорит: от Белова я могу требовать невозможного.

— Хлопотно, знаете ли, иметь такую репутацию.

— Но, согласитесь, все же приятно. А теперь, Павел Алексеевич, о главном, — посерьезнел Голушкевич. — Рад сообщить, что ваше предложение положено в основу нового замысла по окружению и разгрому противника на Западном стратегическом направлении. Выделяются резервы — артиллерия и авиация. Вам будут приданы механизированные войска. Пятидесятая армия начнет наступление не позже пятого июня.

— Хорошо, что появилась чёткая перспектива, — сказал Белов. — Но опасаюсь — немцы могут нанести удар раньше нас.

— Даже в этом случае операция не будет отложена. Подготовка к ней идет полным ходом. Московское направление по-прежнему остается решающим. И ваша главная задача — любой ценой удерживать освобожденную территорию, пока Болдин начнет наступление. Затем в дело будут введены крупные силы двух смежных фронтов, и мы добьемся того, что не могли сделать зимой. Ваш плацдарм в тылу врага — один из залогов успеха. Товарищ Жуков уверен, что еще месяц вы сможете продержаться.

— И все-таки чем скорее, тем лучше. Земля подсыхает, ночи стали короткими. Для немцев самое благоприятное время. Все данные говорят о том, что они начнут атаки в ближайшие дни.

2

Павел Алексеевич «ехал в свое удовольствие», как он говаривал. Выносливый умный конь, непыльная дорога, на душе светло и спокойно. Лучший отдых. Давно, еще будучи командиром эскадрона, любил он скакать по просторной степи, словно бы лететь над волнующимся разнотравьем. И всаднику и коню приятно. С годами «ездить в свое удовольствие» доводилось все реже. Не было свободного времени, да и не всегда удобно раскатывать по полям и весям ни с того ни с сего, без определенной цели. Тем радостней было вырваться наконец куда-нибудь на пустынный проселок, скакать, слившись воедино с конем. Груз забот сваливался в такие минуты, и сил прибавлялось, и думалось лучше.