– Следы как следы. Может, кто на стреме стоял.

– Для дозорного уж больно место неподходящее. Если бы я этот магазин брал, я бы вон на том углу человека поставил. – Он показал рукой на перекресток шагах в тридцати от магазина. – Оттуда улица в обе стороны просматривается и еще переулок виден. И потом, на стреме наружу смотрят, головой вертят, а этот как приклеенный стоял, даже с ноги на ногу не переминался.

– Это откуда известно?

Карагач махнул рукой, приглашая следовать за ним на улицу. Они обошли магазин и присели на корточки у витрины с наружной стороны. Следы были хорошо видны на горке песка.

– Видите, как резко отпечатались? – Карагач показал на четкий контур. – Видно, что встал и не вертелся.

– Похоже, – согласился Шугарин. – Стало быть, есть у нас свидетель. Только где его искать?

– Есть тут у вас место, где беспризорники ночуют?

– Ближайшее будет на Ильинке у котлов, в которых асфальт варят.

– Вот там и будем искать нашего свидетеля.

Шугарин покосился на отпечаток. – Ботинки-то большого размера. Почему вы, Семен Васильевич, на пацана подумали?

– Смотрите, как близко следы расположены, – указал Карагач. – Вы, Федор Петрович, попробуйте встать также.

Шугарин поставил ноги рядом и вопросительно посмотрел на собеседника.

– Постойте минут пять. Я покурю пока. – Карагач достал железный портсигар в виде приплюснутого цилиндра и снял крышку. – Угощайтесь.

– Спасибо, не балуюсь. Долго мне стоять?

– Минуты не прошло. Что вы нервничаете?

– Так неудобно же.

– Это потому, что взрослый мужчина ставит ноги на ширину плеч. Наш свидетель их тоже поставил. Да только плечи у него аккурат в половину ваших будут. И еще вот на это обратите внимание. – Он показал на полоску на правом следе рядом с каблуком. – Подошва у этого свидетеля либо веревкой, либо проволокой подвязана. Отец или мать к сапожнику бы отнесли. Три-четыре гвоздя и порядок. Да, видно, некому нести.

Шугарин вернулся в магазин, а Карагач остался снаружи докуривать папиросу.

Когда в дальней комнате эксперт закончил фотографировать мертвое тело с разных ракурсов и двое санитаров унесли его, Костанжогло обнаружил под стулом кусок плотного картона. Это была фотография, добротная, еще дореволюционная, сделанная в южном ателье, щедром на пыльные пальмы и фикусы. Взгляд Григория равнодушно скользнул по пяти фигурам и задержался на шестой. Осторожно, чтобы не привлекать внимания остальных, Костанжогло поманил пальцем Шугарина, и, когда тот подошел, показал ему находку.

Двумя рядами белоснежных зубов с фотографии улыбался сотрудник ростовской милиции Семен Васильевич Карагач.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Первым в кабинет вошли Шугарин и Коля Евсеев, за ними Карагач. Замыкавший Костанжогло громко хлопнул дверью. Это стало сигналом, по которому двое первых развернулись и нацелили револьверы на Семена. Тот от неожиданности сделал шаг назад – в спину ему вонзился ствол Костанжогло.

– Руки, – сказал Шугарин.

– Случилось чего? – спросил Карагач, поднимая руки вверх.

– Григорий, обыщи его, – приказал Шугарин. – Только нежно.

– Не первый раз.

– Вот эта фраза настораживает, – заметил Карагач.

Семен смотрел, как один револьвер переходит из его кармана в руки Коли и как второй покидает сшитую на заказ незаметную снаружи кобуру на лодыжке. Костанжогло закончил обыск и заключил:

– Чисто.

– Проходите, Семен Васильевич, присаживайтесь. – Шугарин указал на стул, на котором утром сидел Моня.

– Мне, стало быть, с этой стороны стола? – уточнил Карагач. – Не сразу к стенке. И на том спасибо.

Молчание затягивалось. Обычно люди, сидящие на стуле перед Шугариным, начинали нервничать после пары минут, но Карагач был спокоен.

– У нас к вам несколько вопросов, Семен Васильевич, – начал Шугарин.

– Слушаю вас, Федор Петрович. – Карагач поддержал официальный тон.

– Ваше поведение наводит на мысль, что вы хорошо знакомы с криминальным миром.

– Вы сюда тоже попали не из пансиона благородных девиц.

– Меня прислали как сознательного рабочего на помощь милиции, – пояснил Шугарин. – Я в типографии раньше работал, книги набирал. – Он кивнул на Евсеева. – Коля пришел заменить старшего брата. Его бандиты застрелили. Григорий до революции счетоводом был.

– Вы меня о чем-то спросить хотели? – прервал его Карагач. – Так спрашивайте. Ваши героические биографии мне интересны, но не сейчас.

Шугарин достал фотографию.

– Во время осмотра места происшествия в ювелирном магазине «Федотов и сыновья» была найдена вот эта фотография. Мы бы хотели получить ваши пояснения.

Шугарин протянул ему фото. Карагач вгляделся, и бесстрастная маска на его лице сменилась ностальгическим умилением.

– Сколько лет, сколько зим, – протянул он. – Откуда у вас? Можно мне будет потом копию сделать на память? А то моя такая же сгорела.