– Надо было машину взять, Федор Петрович, – недовольно сказал Коля Евсеев. – Так мы задубеем.

– На машине карданный вал полетел. Мне водитель наш с утра плакался, – отозвался Шугарин. – Вообще доктора советуют гулять. Полезно, говорят, для здоровья.

– Не по такой же погоде, – поежился Костанжогло.

– Я слышал в управление новые «Фиаты 502» привезли. Черные такие, длинные, гладкие. Шины как у них поют – музыка! Вот бы нам бы такой, Федор Петрович, – частил Евсеев. – Очень было бы полезно для здоровья. А то как на задержание едешь, молишься всю дорогу, чтоб на этом корыте мотор не заглох.

– Молиться сотруднику угрозыска по должности не положено. Так что ты это прекращай, Коля. Вот возьмем Белецкого, тогда будет с чем к начальству идти. Пока нам новую машину давать не за что, – отрезал Шугарин. – Ты мне вот что лучше скажи, зачем, по-твоему, Семен взял кольцо?

– Он знает, чье оно.

– Это и так ясно, что сбежавшей дамочки, – сказал Костанжогло. – Она, поди, и на квартиру наводила.

– Это что же выходит, Карагач ее знает? – Шугарин остановился у тумбы, где висели афиши Художественного театра. Коля вопросительно посмотрел на начальника, тот махнул рукой, и Коля достал папиросы. Григорий позаимствовал одну, и они закурили, прикрываясь афишной тумбой от ветра.

– Я одного не понимаю, – продолжил Шугарин, – зачем ему от нас прятаться?

– Может он только играет раскаявшегося, а в душе как был бандитом, так и остался, – прохрипел Костанжогло.

– Документ у него настоящий. По описанию подходит. Я звонил начальнику Ростовского угрозыска, он все подтвердил, что Семен рассказал. Он ведь медвежатником был, а это аристократия воровская. – Шугарин посмотрел на Костанжогло. – Скажем, ты сейф вскрыть можешь?

– Я честный человек, мне это без надобности.

– Предположим в сейфе важные документы, а ключ честный человек, вроде тебя, потерял, – продолжал допытываться Шугарин. Григорий затянулся папиросой и неопределенно пожал плечами. – Тут грубой силой не обойтись. Знания инженерного дела нужны, да и по металлу работать надо уметь. А еще, бывает, шифры ломают. Это я себе даже представить не могу как.

– Вы так говорите, как будто он уникум, – усмехнулся Коля. – Обыкновенный уголовник. Только странный.

Шугарин оглядел его с ног до головы.

– Я, Коля, смотрю на твои ботинки и тоже думаю, что ты странный. Как может агент советского угрозыска носить такие штиблеты? Ноги-то поди мерзнут?

– Ничего вы в моде не понимаете, Федор Петрович. – Коля залюбовался своими ботинками. – Это же «шимми», самый шик.

– Где ты, простой опер, берешь такие дефицитные вещи? – поинтересовался Костанжогло.

– Тебе какая разница? Ты же все равно не наденешь.

– Почему это?

Коля с сожалением оглядел кожаную куртку, галифе и стоптанные ботинки Костанжогло.

– Видишь ли, Гриша, в искусстве есть такое понятие как «образ», – начал Евсеев тоном заправского лектора. – Так вот, только благодаря мандату и нагану люди воспринимают тебя серьезно. Если тебе дать модные ботинки, пальто и шляпу, тебя же никто бояться не будет.

– Мне не надо, чтобы меня боялись. Мне уважение нужно, – насупился Костанжогло.

– Так с нашим контингентом этот одно и то же. Если боятся, значит, уважают. Ведь так, Федор Петрович?

Коля ожидал поддержки, но мысли Шугарина были далеко.

– Как хоть оно выглядело, это кольцо? – спросил он.

Костанжогло достал листок бумаги и протянул Шугарину. Тот развернул и увидел крупный карандашный набросок перстня в форме бабочки.

– Когда это ты успел? – удивился Коля.

– Пока ты ботинки свои модные шнуровал.

– Красивое какое, – оценил Шугарин. – Надо показать это ювелирам, может, опознает кто. Он еще раз внимательно посмотрел на рисунок, где прорисованные тени и блики придавали камням объем. – Как только всех бандитов переловим, ты, Григорий, пойдешь учиться на художника.

– Да какой там художник, – махнул рукой Костанжогло. – Я в Питере чертежником работал у одного архитектора. У него и нахватался.

Всего в сегодняшнем списке значились восемь ювелирных магазинов, которые им предстояло обойти. Костанжогло предложил разделиться и взял на себя три самых дальних. Шугарин одобрил предложение, и они разошлись.

В первом магазине, куда зашли Шугарин с Евсеевым, приказчик сначала нахмурился, видя неказистых покупателей, но при виде удостоверений рассыпался в любезностях. К сожалению, подобного кольца он не видел. Двое его коллег в других заведениях также ничем не смогли помочь.