– Погодите, вы что же, эту фотографию с собой носите? Чтобы вас по ней опознали? – Папаша всплеснул руками.

Белецкий его не слышал. Лицо его раскраснелось, глаза лихорадочно блестели, голос вибрировал.

– Я чем больше о том саквояже думаю, тем больше вижу, что это Карагача работа. Увидел большой куш, не выдержал соблазна. Вся его завязка тут же прошла. Узнаю темпераментного Сеню. Встречу назначайте на сегодня.

– Сколько у вас человек? – спросил Папаша.

– Трое. На одного хватит.

– А если он не один придет?

– Карагач не любит компании. Он всегда в одиночку работал.

– И, тем не менее, надо бы соломки подстелить. Я вам еще трех молодцев пришлю. Умом небогаты, но стреляют отменно.

– Договорились. Скажете ему, пусть приходит к девяти на Винякинские склады.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В комнате на Петровке было тихо. Толстые двери отсекали кухонные склоки и бурную жизнь коридора. Мебели было немного, в основном, шкафы с книгами. У стены стояла железная кровать, заправленная по-солдатски одеялом под матрас.

В центре за круглым столом сидели Ольга и Семен. Свисающая с потолка лампа с абажуром разливала неяркий свет, смягчая жесткость лиц и неловкость молчания.

– Давно тут живешь? – спросил Карагач.

– Два года, – ответила Ольга. – Комнату мне от больницы дали. Даже телефон есть.

– Работа тяжелая?

– После военного госпиталя гражданский? – Она улыбнулась. – Почти курорт.

Карагач оглядел комнату и не нашел в ней следов пребывания другого человека.

– По-прежнему одна? Ты извини, что я так прямо спрашиваю.

– Работы много. – Она отвела глаза.

Семен окинул стройную фигуру с тонкой талией, стянутой солдатским ремнем.

– Ты красивая женщина.

– Лида была красивая. Я умная.

На лице Карагача промелькнуло слабое подобие улыбки. Он встал из-за стола и подошел к комоду, на котором стояла фотография двух девушек в гимназической форме и шляпках. Они старались казаться серьезными, но глаза обеих смеялись.

Та, что повыше ростом, несомненно, была Ольга, но так непохожая на ту, что сидела за столом. Ушли длинные кудри, мечтательность и восторженное ожидание жизни, полной захватывающих событий. Осталась короткая стрижка, проницательный взгляд и спокойная уверенность в себе.

Лида, в отличие от сестры, выглядела не девочкой, но рассудительной маленькой женщиной. Она сложила руки перед собой и уверенно смотрела в камеру. Она была из тех, кто с первых и до последних дней живет правильно. Из тех, с кем никогда ничего плохого не может случиться.

Пальцы Карагача нежно гладили деревянную рамку фотографии.

– У тебя есть кто-нибудь? – спросила Ольга.

– Работы много.

– Уже пять лет прошло.

– Разве? – Он поставил фотографию обратно на комод.

– Еще чаю налить? – спросила Ольга.

– Нет, мне пора. У меня к тебе просьба. – Карагач вынул из кармана кольцо и лист бумаги и положил их перед Ольгой. – Если завтра утром я не зайду, это кольцо и записку отнеси, пожалуйста, в угрозыск Федору Петровичу Шугарину. Тому, что лампу тебе в борделе держал.

Ольга, не отрываясь, смотрела на кольцо в форме бабочки.

– Давно не видела такой красоты. – Голос ее звучал хрипло. Она взяла чайник, добавила себе воды и сделала глоток.

– Это с ограбления на Мясницкой, – пояснил он.

– Грабителей уже задержали?

– Не всех, – уклончиво ответил Семен.

Он направился к двери комнаты. Ольга последовала за ним.

– Там, куда ты идешь, опасно? – спросила она.

– Не то, чтобы курорт.

– Можно мне с тобой?

– Это не женское дело, – отрезал он и взялся за ручку двери. Ольга положила свою руку сверху, останавливая его.

– Я врач, – сказала она жестко. – Я столько крови видела, что тебе и не снилось. И стрелять я умею.

– Я не то хотел сказать. И не так резко.

Семен взял ее руку в свою и нежно погладил ее, согревая своим теплом, как будто пытался растопить морозный холод, заполнивший эту женщину.

– У меня с этими людьми свои счеты. – Он посмотрел ей в глаза. – Никого другого впутывать не хочу.

– Будь осторожен, – тихо сказала она. – У меня из близких почти никого не осталось. Не хочу еще и тебя хоронить.

– Ты даже не представляешь, как я не хочу себя хоронить, – улыбнулся Карагач. – Не могу обещать, что приду завтра, но обещаю, что все для этого сделаю.