Богатенькие родители, следовавшие веяниям моды, старались запихнуть в гильдию детишек, а при возможности, запихнуться и сами. Щеголянье на светских приемах членством в гильдии Хранителей позволяло продемонстрировать принадлежность к высокой и продвинутой центральной цивилизации. Грязную работу делать же никто особо не хотел, в том числе и детишки таморских богатеев. А вот безродных часто посылали на опасные задания, чтобы аристократы могли присвоить открытия и славу, как организаторы опасных предприятий по сохранению наследия древности.

Эфит даже глазом не повел, когда первый раз увидел местного куратора. Но наставления любимой Тинтур заставляли насторожиться. Девушка писала о том, что доверять Адаму не стоит. Дурная слава, ходившая о нем, просачивалась даже во Дворец Хранителей Древности, но, что странно, Змей продолжал кураторствовать в Анвиле. От неугодных и позорящих гильдию быстро избавлялись. А про Адама продолжали приходить донесения о совершенных непотребствах и даже преступлениях. Это могло означать только покровительство кого-то могущественного.

— Где амулет и золото? — Эфит встретил куратора, спускавшегося по лестнице со второго этажа небольшого здания.

— Золото ты еще не заработал, — невозмутимо ответил Змей. — А про амулет впервые слышу.

Комната, посреди которой стоял ветеран, представляла собой приемную, большую часть которой занимала деревянная стойка.

— Ты знаешь, о чем я, — ветеран положил руку на рукоять изогнутого меча.

— Я намерен отправиться завтракать. Обсудим твои фантазии после.

— Ну нет, — Эфит перегородил дорогу. — В посылке, где лежало запечатанное письмо, находился кошель и амулет.

Адам скривил губы, пожалев, что не вскрыл послание.

— Ладно-ладно, — куратор поднял руки. — Признаюсь, вещи взял я. Но, не в качестве вора.

— Да ну?

— В качестве наставника, — он похлопал ветерана по плечу. — Я давно в гильдии, малыш. Видел таких, как ты. Умудренных опытом, бывалых в боях и думающих, что прибыли на легкую прогулку. Нет.

Эфит отстранился. От его плеч повеяло едва видимым серым дымом.

— Тут тебе не Исиасполис, — продолжал куратор, — и даже не хваленый Эль-Эменталь. Вокруг дикие земли, где любой славный боец рискует оказаться погребенным под толщей песка. Потому тебе просто необходим дополнительный стимул, — Змей ухмыльнулся. — Ты чувствуешь? — он повел носом. — Вроде горит что-то.

Эфит опустил начинавшие чернеть глаза.

— Короче. Мне нужна информация о том, что случилось с Басимом. Это местный работорговец и названный владыка. Если выйдешь на улицу и глянешь на восток, то увидишь, как дотлевает его шатер. Выяснишь — вещи снова твои. И помни, только по моей рекомендации тебя могут перевести из Анвила в более цивилизованное место. Так что будь ласков и не задерживайся. — Адам нагло подмигнул подчиненному и вышел из здания, насвистывая под нос какую-то мелодию.

Сдержав гнев, ветеран решил не спешить с расправой. Так или иначе, но Змей действительно мог повлиять на его судьбу. К тому же Тинтур советовала хорошенько осмотреться в Анвиле, сообщив, что шпики ордена Рыцарей Меча также находятся в городе.

Нахиор, повесивший на себя кольчугу паломника, сразу заприметил стража в серо-пурпурных одеждах, снующего у сгоревшего шатра. Но времени на него не было. Варвар и Шалилун тащили обмякшего Ослябю из последних сил. Калдор еле волочил ноги, держа на руках Шахриет. Эразм, в этот раз самостоятельно тащивший дорожный мешок, отставал, но не сдавался и спешил, придерживая свободной рукой поясницу. Только ящер бодро бегал взад-вперед, словно добродушная собака.

Старуха-целительница жила на окраине, у западной дороги. Ее лачугу ограждал глинобитный дувал, калитка которого оказалась закрыта на засов. Нахиор, оказавшийся у нее раньше всех, активно барабанил кулаком, призывая хозяйку.

— Вай! — послышался за дувалом старческий женский голос. — Что за шайтан решил выломать единственную калитку у бедной старой Адаль?

— Не прибедняйся! — резко ответил мамелюк. — Я платил тебе за лечение моих братьев хорошие деньги.

— Ой, мастер Нахиор… — радостно воскликнула старуха, пропуская мужчину внутрь. — Сказали бы сразу, что это вы, — она заискивающе поклонилась.

Путешественники ввалились во двор. Здоровяки опустили паломника на землю и повалились рядом. Их примеру последовал и дрессировщик, осторожно положивший девушку.

— Я… я… яд многоножки, — запыхавшийся Эразм указал посохом на парня. — Летаргический сон, — конец посоха указывал на Шахриет.

— Со-о-о-н. Со-о-о-н, — повторил ворон и вспорхнул с плеча волшебника в воздух.

— Тьфу! Проклятый, — Адаль махнула рукой на птицу и присела к Ослябе.

Она осмотрела рану. Одобрительно покивала, проверив натяжение ремня, прихватившего бедро. Буркнула что-то себе под нос, резво сбегала в лачугу и принесла маленький зеленый бутылек. Целительница откупорила его, закусив крышку оставшимися передними зубами, и понюхала содержимое.