– Ахах, ну давай.

– Давай! – подскакивает с места и начинает суетиться как всякий грузин, готовящийся выступить в роли алко-психотерапевта, - Ща, Сань, все организую! Сиди! У меня тут и шоколадка где-то была!

59. Сашка

Когда в первом часу ночи за Теймуразом приходит Нина, она уже двоится у меня в глазах. Переданная кровельщиком бутылка коньяка оказалась огромным литровым кинжалом, и сейчас остатки янтарной жидкости лениво плескаются в самом его кончике.

А мы с Тэмом, обнявшись, разговариваем ни о чем, но очень жарко и запальчиво, начиная спорить и тут же забывая, с чего же начиналась наша перепалка.

О Лизе мы в итоге почти не говорили – мне было больно даже имя ее произносить, а Тэм и не знал, что сказать на всё это, кроме как посочувствовать.

Потому от одной конкретной женщины мы быстро перешли на то, что «от этих баб вообще не жди ничего хорошего», а потом каким-то странным зигзагом завернули на политику и проблемы местного самоуправления.

Теймураз собрался работать в местной администрации, я отговаривал его, будучи уверен, что это трата времени и нервов для такого неравнодушного человека, как он.

И вот где-то между моими заверениями, что делать там нечего, и пьяными слезами Тэма, что «спасибо, Сань, что так хорошо обо мне думаешь», и явилась к нам возмущенная Нино.

– О, здрасьте приехали, - Нина впирает руки в бока, одаривает меня недобрым взглядом, а потом полностью переключается на мужа, - Вы бы хоть трубки брали, алкашня! Я уже всю деревню оббежала.

– Молчи, женщина, - стукает Тэм по столу кулаком вяло, но очень сурово, - Чего вообще пришла? Вечно ты ходишь-ходишь, а потом беды одни. Перед соседями стыдно. Сказал, чтобы дома сидела, вот и сиди!

– Это ты уже помолчи, а, - отмахивается от него Нино, ни разу не впечатлившись грозностью мужа, - Налакался в понедельник...Кому еще стыдно должно быть, а? Так всё, пошли домой!

И тянет его за руки, пытаясь поднять с дивана.

– А я не могу! Я тут с Саней...разговариваю!
– Теймураз пытается оттолкнуть жену, но не очень-то получается. Покачнувшись, тяжело поднимается на ноги, мутно поглядывая на меня.

Нина все причитает:

– Поговорили уже, хватит, первый час! Ты бы тоже домой шел, а?
– это она уже мне.

В ответ я со стоном тру лицо, откидываясь на кожаную спинку дивана. Перед закрытыми глазами кружится все и вспыхивает красным. Я в дрова. Еще и усталость после дороги наваливается неподъемным грузом. Про усталость от собственной жизни промолчу…

– Или тут ляжешь? Принести может что-нибудь, Саш? Где у вас тут белье какое? Пледы, подушки?
– Нина начинает вокруг меня суетиться, чем только бесит.

До сих пор не могу ее нормально воспринимать, а она упорно делает вид, что вообще ничего не произошло. Хотя скандал в итоге вышел приличный. Сначала Теймураз с ней разбирался, потом еще и Вахтанг. Но, видимо, радость от того, что Лизы и след простыл, перекрывала для Нино все испытанные неудобства, чем она только раздражала меня еще больше.

Но не при друге же рычать на его жену?

И я стараюсь быть вежливым даже в таком состоянии.

– Да нет, я тоже домой, - только и бурчу на ее суету и, собрав волю в кулак, тяжело поднимаюсь с дивана, - Все, Нин, перестань мельтешить. Пошли.

– Ну пошли,- щурится она, поджимая губы.

Уловила все-таки скрытое раздражение в моем голосе. Впрочем, плевать…

Выключаем свет, закрываем административный корпус и бредем втроем, молча по территории. Поначалу меня сильно пошатывает и ведёт, как и Тэма, который и вовсе опирается на жену, но стоит выйти на улицу, как становится легче.

Морозный ночной воздух покалывает легкие, щиплет нос, сбивает хмель разом на несколько градусов. В голове все еще шумит, но, кажется, что не такой ты уж и пьяный.

Нам в одну сторону, но с Ниной идти вместе неохота, тем более, что она начинает спрашивать, как я съездил к детям и жене. Отвечать не хочу, уж точно не ей. И, завидев Семена - ночного охранника, решаю свернуть к нему.

– Между нами, да? – бросаю Тэму, обнимая его на прощание.

– Конечно, брат! – несвязно восклицает он.

Расстаемся у ворот. Пряча подбородок в высоком вороте куртки, иду к сторожке. Свежий снег поскрипывает под ногами, вокруг такая звенящая тишина, какая бывает только в горах. Семен машет мне рукой и прикуривает сигарету.