— Откуда тебе известно? — спросила Шарлотта.

— Во дворце все об этом знают. Эту комнату для свиданий сделал еще покойный король Вильям. Вот уж кто ни одной юбки не пропускал. По сравнению с ним, принца монахом назвать можно. Уж если правду говорить…

— Спасибо, Марта, — прервала ее излияния Шарлотта. — Можешь идти спать. Ты мне больше не понадобишься.

— Приятной ночи, ваше высочество. — Марта поклонилась и удалилась.

Когда Марта покинула ее, Шарлотта почувствовала, что ее силы на исходе. Но она не легла в постель, а села в глубокое кресло у камина. Хотя день выдался теплым, но после захода солнца ночная прохлада заставляла придвигать кресла ближе к огню.

Шарлотта смотрела на языки пламени. Душа ее, сжавшись от боли и горечи, не хотела согреваться. Огонь так заворожил ее, что она не заметила, как в комнату вошел Эдмунд.

Он переоделся в длинный халат до пола с бархатным воротником. Затейливый рисунок из орхидей был такой же, как на халате Шарлотты.

Он закрыл за собой дверь и подошел к очагу.

— Я думал, ты легла, — сказал он.

— Мне не спится.

— Разве ты не устала? Ты выглядела такой утомленной в зале, что я подумал, будет лучше отложить нашу первую ночь. Но если ты хочешь… — Эдмунд улыбнулся.

Блики огня отражались в светлых волосах Шарлотты. В полутьме позади нее стояла большая кровать с балдахином и шелковой обивкой. Больше всего на свете ему хотелось сжать ее в объятьях и увлечь на кровать.

Но взгляд, которым она посмотрела на него, показался ему странным для первой ночи любви. Он ожидал смеси невинности и любопытства, но вместо них было нечто, похожее на отчаяние. Он опустился в кресло напротив.

— Я рад, что ты моя жена, — сказал Эдмунд. — Мне кажется, что впереди нас ждет много лет счастливой жизни.

Он сделал паузу, ожидая ответа.

— Я тоже так раньше думала.

— Думала? Ты говоришь об этом в прошедшем времени?

— Когда мне сказали, что я должна выйти за вас замуж, я восприняла это как сделку. Мне казалось, что я могу быть хорошей женой в обмен на крышу над головой для меня и моей матери и заботу о близких. Я собиралась быть понимающей женой, — продолжала Шарлотта со все возрастающей болью в голосе. — Я знала, что мой муж будет не только принцем, но и мужчиной. Что все женщины во дворце будут рады распахнуть ему свои объятья. Я думала, что смогу с этим смириться.

Шарлотта перевела взгляд с языков огня на Эдмунда.

— Я ошибалась. Пока я не любила тебя, пока ты был только принцем, я была готова делить тебя с другими женщинами. Когда ты стал моим капитаном, я не могу этого делать.

— Нет никаких других женщин. Они все остались в прошлом.

Шарлотта покачала головой. — Когда ты говоришь с такой горячностью, ты сам в это веришь. Когда я тебе надоем, ты покинешь меня, вернешься к своим женщинам или найдешь новых. И будешь искренне верить в то, что говоришь им.

— Вот уж не думал, что в нашу первую ночь мы будем говорить о подобных вещах. По моему мнению, это тема для какой-нибудь пятьсот первой ночи.

— Тебе лучше знать. У меня нет такого опыта. У меня даже опыт поцелуев только с двумя мужчинами, не говоря уже о чем-то большем.

Эдмунд застыл. — Кто он, тот, первый, кого ты поцеловала?

— Он поцеловал меня, — поправила его Шарлотта. — Вернее, он попытался, я сопротивлялась. Я не хотела, потому что ничего не чувствовала к нему. Когда он целовал меня, я думала лишь о том, как это неприятно. Я не думала о нем.

— А со мной? Ты думала обо мне? — допытывался Эдмунд.

Шарлотта смотрела в его глубокие темные глаза, в которых плясали искорки пламени камина. Ей так хотелось солгать ему, сорвать маску самодовольства, которая, казалось, прилипла к его лицу. Ей хотелось сделать ему также больно, как он сделал ей. И, все же, она не смогла.

— Я ни о чем не могла думать, — призналась Шарлотта. — Я просто хотела, чтобы этот поцелуй никогда не кончался.

Эдмунд выскользнул из кресла и стал на колено рядом с ней. Его руки потянулись, чтобы заключить ее в свои объятья.

— Тогда я не знала, что твой поцелуй — это часть плана, — сказала Шарлотта с горечью.

Она встала, выскользнула из его рук и отошла на несколько шагов. Он растерянно смотрел на нее.

— Однажды ты сказал мне, что больше всего на свете ненавидишь ложь. Я поверила тебе.

Эдмунд поднялся и напряженно слушал ее.

— Когда ты отправился за мной, ты ведь не собирался жениться. Ты лишь хотел соблазнить меня, чтобы в обмен на молчание о скандале отнять мою землю.

Эдмунд молча опустил голову. Если до этой минуты, в душе Шарлотты еще теплилась надежда, что графиня солгала, то теперь ее не осталось.