— Что же это?

— Страсть, вожделение, жажда наслаждений. Называй, как хочешь, но это не имеет отношение к любви.

— Но ведь я чувствую то же самое.

— И поэтому ты называешь это любовью? — Эдмунд рассмеялся. — Тебе говорили, что женщины не могут хотеть мужчин. Но это не так. Ты хотела меня на корабле и хочешь сейчас.

— И это не любовь?

— Это может быть частью любви, ее началом. Потом это проходит. И вот то, что остается после того, как уходит страсть, и будет любовью. Так я знаю, что не любил еще ни одну женщину. Когда проходила страсть, я забывал их.

Пока Шарлотта пыталась осмыслить его слова, Эдмунд поднялся из-за стола.

— Полагаю, нам следует вернуться, — сказал он своим обычным тоном. — Мы поедем по другой дороге. Ты увидишь, как прекрасны поля и виноградники Валбертина.

Они проезжали мимо деревень. Холмистая земля зеленела от виноградных лоз. Где-то далеко внизу мерцало синее море. Они остановились у небольшого деревенского кабачка, чтобы утолить жажду. Шарлотта видела, что подданные любят своего принца. Эдмунд был приветлив и нашел слово для каждого.

Когда они вернулись во дворец, Эдмунд проводил Шарлотту в ее апартаменты, которые были заполнены букетами и свадебными подарками.

— Я разберу их после, — сказала Шарлотта Марте, и та удалилась.

Шарлотта ждала, что Эдмунд заговорит первым. Пауза затягивалась.

— Мне кажется, ты ждешь объяснений, — начал он.

— Я не понимаю, почему ты так себя ведешь.

— Как именно?

— Ты раздуваешь во мне огонь, а потом одним махом выливаешь на раскаленные угли кувшин холодной воды. Ты играешь со мной, распаляешь меня и бросаешь. Почему?

Эдмунд улыбнулся. — Это ты зажигаешь меня. Один твой взгляд — и я готов на все. Твоя невинность и чувственность сводят меня с ума. Я едва успеваю в последний момент взять себя под контроль. Сегодня я прощаюсь до вечера. У меня много дел. А ночью я оставлю дверь открытой.

Шарлотта удивленно посмотрела на него.

— Но… обычно муж приходит к жене.

— Я хочу быть уверенным, что ты пришла ко мне по своей воле. Среди упреков, которые уже были и еще будут, никогда не будет обвинения в принуждении. Если мы будем вместе, то только потому, что ты этого хочешь.

Когда Эдмунд покинул ее, Шарлотта без сил рухнула в кресло у камина. Вчерашний свадебный день был тяжелым, но сегодняшний его превзошел.

Она ненадолго прилегла, затем приняла ванну. Лежа в теплой воде, в которую Марта капнула лавандового масла, Шарлотта пыталась представить себе, что ее ждет. Она уже решила, что пойдет этой ночью к мужу.

Она помнила блеск в его глазах и слова: «я хочу быть уверенным, что ты пришла ко мне по своей воле». Шарлотта не была уверена, осталась ли у нее своя воля.

Румянец появился на ее щеках. Девушкам из приличных семей не положено представлять себе мужчин обнаженными, а именно таким она пыталась представить себе Эдмунда.

Хотя, почему не положено? Она представляла обнаженным не какого-нибудь постороннего мужчину, а собственного мужа. Которого поклялась любить, беречь, и что-то там еще. Ее память целиком занимал блеск его глаз и персиковый вкус его губ. На точный текст клятвы у алтаря там не оставалось места.

Ее коварный муж навсегда изменил для нее вкус персиков. Теперь она больше не сможет их есть без того, чтобы не вспомнить сцену в шале.

От этих мыслей Шарлотта еще больше покраснела. Она сделала знак Марте, и та подала ей простыню, в которую Шарлотта завернулась.

— Какую сорочку прикажете подать? — спросила Марта.

— Сорочку? — рассеянно переспросила Шарлотта. — Я об этом как-то не подумала.

— Тогда все равно. — Марта направилась к комоду.

— Нет, — остановила ее Шарлотта. — Вот именно сегодня не все равно. — Пока Марта пыталась осмыслить сказанное, она продолжила. — Ты иди, Марта, я сама что-нибудь найду.

Марта сделала несколько шагов к двери, затем остановилась и вернулась.

— Вы меня простите, ваше высочество, если я что-то не так делаю, не как вам нравится, вы только скажите. Я быстро научусь.

Шарлотта непонимающе уставилась на нее.

— Я всем довольна. Почему ты думаешь, что это не так?

— У других господ слуги с ног сбиваются. Туда пойди, это принеси. Так с утра до вечера и бегают с высунутыми языками. А я сижу целый день, ничего не делаю. Вы все сами да сами.