— Антон? — высокая сухопарая женщина вышла на порог. Пшеничные короткие волосы блеснули на солнце, и получилось разглядеть серые и крупные глаза. — Ну, входи.

Она провела его по коридору в светлую комнату, не сказав и слова. Долго смотрела и хмурилась, а затем спросила:

— Чем обязана такому внезапному визиту? Да и еще, — она окинула его смешливым взглядом с головы до ног, — в таком интересном наряде.

— Папа… — Антон задумался. А вдруг эта дама погонит его прочь? Что потом делать?

Шилов потер подбородок и осмотрелся. Как лучше признаться в своем бедствии? Нужно подать под правильным соусом и не нарваться на отказ. Ступил на кремовый ковер, но тут же попятился.

— Простите. Ноги бы помыть. Дорога к вам выдалась очень тяжелой.

— Так чего приехал? — тетя стояла недвижимо, сложив руки на груди. Ее тонкие пальцы постукивали по локтям. — С отцом что-то?

Серые глаза полосовали, и Антон чувствовал себя неуютно. Лицо у тетки знакомое, но он был уверен, что никогда раньше ее не встречал. Возможно, просто родовое сходство.

— Нет, — замешкался в ответом. — С папой как раз все в порядке. Ну, если не считать, что он смотался из города, — проговорил Антон, смущаясь.

— И чем я могу помочь? — женщина резко отвернулась и уставилась в окно. Что отец в прошлом натворил, что она так не рада появлению племянника? Да и почему они не общались?

— Папа мне вот что передал, — Шилов обогнул осторожно ковер и протянул тете измятый лист с посланием. Руки быстро спрятал за спину, а то родичка подумает, что дрожат с перепоя.

Таисия бегло прочитала текст и улыбнулась. Но не мягко, а, скорее, с издевкой.

— Обязана? Он ничего не путает? — хмыкнула она и снова всмотрелась в его лицо. — Что ж. Помогу, но при одном условии.

— Я согласен! — выпалил Шилов, не раздумывая. Ему плевать было на условия. Наверняка, какой-то пустяк. По сравнению с тем, что ему пришлось пережить, даже уборка сада в течении года — казалась мелким неудобством. Будь что будет!

В глазах Антона уже мерцали огни города, в голове играла оглушающая музыка ночных клубов, лились рекой текила и джин. Только бы деньжат подкинула, а остальное не так важно.

— Поднимайся на второй этаж, — почти приказала тетя Тая и направилась к выходу.

— Комната в конце коридора слева. Там есть одежда старшего сына. Бери все что нужно, прими душ и спускайся в столовую. Там и поговорим.

Антон впервые за несколько лет испытал настоящее, почти детское счастье. Жизнь налаживается!

Долго отмывался от запаха старого форда. Драил кожу до красна, распутывал волосы и не сдерживал счастливой улыбки. В шкафчике нашел пачку новеньких станков и сбрил дневную щетину. Терпеть не мог, когда лицо похоже на наждачную бумагу. Раздражало жутко.

С окна открывался красивый вид на поля. За темно-зеленой ниткой балки торчали верхушки высоких сосен. Красиво, но не для него. Там, наверняка, куча комаров и клещей. Фух! Хорошо, что он здесь ненадолго.

Чуть в стороне, упираясь в горизонт, поблескивала вода. Озеро или река. Искупаться бы. Нет. Лучше бассейна в компании друзей не найти. Вот сейчас заберет деньги и отправится на побережье в самый лучший отель. Решено!

Не высушивая волосы, Антон сбежал по ступенькам. В столовой пахло жаренным мясом, толченной картошкой и свежими огурцами. Он хоть и перекусил бутербродом у Вениамина, но есть уже хотелось. Парное молоко выпить не смог. Как представил, что оно только что из-под коровы — замутило. Потому согласился на дешевый и безвкусный чай.

За широким столом сидела тетка. Спиной к Антону — худенькая женщина с роскошными волосами цвета спелого каштана. Незнакомка обернулась и, прищурившись, окинула Антона изучающим взглядом. В темных глазах блеснул неподдельный интерес.

— Я согласна, — быстро сказала она и грациозно поднялась. Протянула руку тете и, слегка наклонившись, что-то шепнула ей на ухо.

— Конечно, как скажешь, — ответила родственница.

Женщина на миг замерла возле Антона и снова бросила прожигающий насквозь взгляд, а затем быстро удалилась, вильнув пышными волосами. Почему-то показалось, что он ее знает. И видел. Странное дежавю заставило Шилова вздрогнуть, а голос тети вернул в реальность:

— Садись.

Глядя на горизонт раскрашенный ночью от насыщено-фиолетового до индиго- черного, Камила пыталась найти в нем успокоение. Знала, что нет другого выхода, что придется перешагнуть через целомудрие. Знала — и все равно не могла смириться. Все это наполняло душу горькой фальшью.

За спиной зашелестел тонкий тюль, что ограждал ее от сумасшедшего современного мира. Не обернулась. Только плечи расправила. И в позвоночник, словно раскаленный прут вошел, уперся голодный взгляд. Было страшно и неприятно. Но и немного волнующе.