Флора отвернулась от волшебной компании и демонстративно зашагала прочь от руин, где резвились эльфы.

– У тебя глаза феи, а не моей дочери, - догнал Флору голос маркизы.
– Ты вытеснила мое дитя из этого тела, едва Флориана достигла отрочества. С тех пор тебя стали называть Флорой, чтобы подчеркнуть твою связь с цветочным миром.

Наверное, мама что-то путала. Это в ее цветах проросли маки и фиалки, а венок из одуванчиков ей преподнес какой-то эльф. Маркиза Арчибальда пользовалась у эльфов большим успехом. Из всех эльфов, какие собрались на руинах, один Шарль остался верен Флоре и полетел за ней.

– Всё это похоже на бред!
– Флора гневно топнула каблучками и угодила в норку лепрехуна.

– Ой, простите!

Лепрехун поспешно юркнул в ямку, будто крот, а в развороченной каблуком Флоры норке засверкал горшочек золота.

– Забирай, если хочешь!
– донесся из-под земли испуганный хриплый голосочек.

На лепрехуна такая щедрость не похожа. Может, это был вовсе не лепрехун.

– Он боится, что ты натравишь на него дракона, если он не уступит тебе золото.

– Почему он решил, что мне так нужно золото?

– Красавицы обычно бывают жадными, - пожал плечами Шарль.

Флора насторожилась. Эльф чего-то не договаривал.

– Ты хочешь сказать, что лепрехун тоже разглядел во мне волшебную правительницу?

На этот раз Шарль охотно кивнул.

– Ты также похожа на нее, как новая компаньонка эльфов похожа на портрет маркизы Арчибальды.

Это явно был тонкий намек. Волшебная маска делала вид, что снова спит и не перечила ни эльфу, ни сбежавшей к волшебному народу маркизе Арчибальде. Флора в последний раз глянула на мать, кружившуюся в полете с эльфами, будто в вальсе. На миг у нее возникло чувство, будто Арчибальда действительно всего лишь незнакомка. Вероятно, эльфы похитили ее из склепа и оживили после похорон или же похороны были разыграны. В любом случае, маркиза стал чем-то вроде бабочки с женским телом. Флоре вдруг вспомнилась грациозная и высокомерная брюнетка в короне, которая слыла по всему миру злой волшебницей. Почему-то именно ее Флора чуть было не назвала матерью.

Балы фей

Компания эльфов и бывшая маркиза Арчибальда пролетели сквозь полуразрушенную арку и вдруг исчезли, будто растворились в пустоте. Зато из арки донеслись смех и звуки музыки.

– Я так долго вела расследование смерти матери, а оказалось, что смерти не было, - разочарованно вздохнула Флора.
– Мать просто сбежала с эльфами. Если она вообще моя мать? Тогда кто же та королева-колдунья, которую мне хочется назвать мамой?

Флора лихорадочно соображала. Мог ли ее отец каким-то образом призвать эту колдунью во время своих алхимических экспериментов? Вдруг у него случился роман с колдуньей, и именно колдунья настоящая мать Флоры. Иначе откуда у нее такие сильные магические задатки, если ее мать не была ведьмой? С чего еще обществу ведьм принимать ее за свою?
– К тебе возвращается память, - пропела маска.

– Замолчи!

– Не хочу больше молчать!

– В присутствии маркизы Арчибальды и ее эльфов, ты вела себя скромнее.

– Я опасалась, как бы ты не отдала меня ей.

Ах, вот оно что! Маска прикидывается безмолвной и неживой, когда возникает какой-то риск.

– Ты хитрая, - похвалила Флора.

– Я волшебная!

– Волшебным вещам всё сходит с рук!

– Увы, иногда одного волшебства недостаточно, - вздохнула маска.

А вот Друзилла так не считала. Ведьма снова достала из мешка карты Моро, и они парили в воздухе, будто невидимка раскладывал пасьянс. Флора помнила, что название карт, когда-то позаимствованных у ясновидящей леди Серпины, происходит от слова морок. Каких-то гномов, выползших из-под земли возле руин, ведьме удалось заморочить. Они заворожено смотрели на парящую колоду карт и послушно отдавали Друзилле какие-то ценности: ключи, угольки и даже алмазы. Наверняка, все эти вещицы, добытые гномами, были волшебными. Друзилла складывала в свой ведьмовской мешок всё, а гномов зачаровывала карточными фокусами. Потом тот же самый трюк прошел у нее и с лепрехунами, заинтригованно вылезшими из норок. Таким образом ведьма разжилась парой горшочков с золотом. Все добытое путем обмана богатство, она бережно паковала в свой бездонный мешок.

Флора с любопытством проверила мешок на вес. Несмотря на все тяжелые вещи, которые туда уместились, мешок оказался легким.

– Как ты можешь говорить, что одной магии для счастья недостаточно!
– Флора встряхнула маску.

– Осторожно, я хрупкая!
– пискнула маска.

– По-моему, волшебная и хрупкая взаимоисключающие понятия, - с видом философа заключила Флора и ойкнула. На спине под корсетом что-то трепыхалось. Ощущение было таким, будто под шнуровку запорхнула стая бабочек.

– Что не так с этим платьем?
– Флора недоверчиво покосилась на ведьму. Не могла же Друзилла ее околдовать, чтобы увести у нее из-под носа дракона?

– Примерьте еще и это, - ведьма тем временем собрала последние каменья из шкатулки троллей и сделала из них налобное украшение. Такие украшения в Алуаре называли фероньерками. В Аргании они были не модны, но Флоре понравилось. Фероньерка переливалась всеми цветами радуги.

– Это, конечно не корона королевы фей, но для маскарада сойдет, - ведьма надела украшение на лоб Флоры.
– Кстати, если ваше платье вдруг начнет менять цвет, то нужно будет прошептать такие слова…

– Стой! Я не хочу учить ведьмовские заклинания!

– Вероятно, вы захотите посмотреть на балы фей перед маскарадом. Они проходят в резиденции фей и ее многочисленных филиалах почти каждую ночь, - Друзилла подвела Флору к полуразрушенной арке, провела по ней рукой, и внутри арки вдруг возник роскошный бальный зал, где феи вальсировали в полете друг с другом или с эльфами.

– Феи не могут прожить и дня без развлечений, - пояснила Друзилла, - только вот, когда они развлекаются, кругом случаются бури, грозы и землетрясения. Люди страдают, зато балы фей великолепны. Я не уважаю фей из-за их ветрености и вечного безделья, но мне иногда нравится за ними подглядывать.