– Флора де Рионе!
– маска вдруг позвала ее по имени.

– Откуда ты узнала мое полное имя?
– Флора опасливо глянула на маску, которая корчилась и строила забавные рожи в ее руках. Держатель накалился.

– Ой, убери эту гадость!
– завопила маска. Ее тонкий голос напоминал звон. Казалось, что это не маска кричит, а ваза разбилась и осколки падают на пол.

– Какую гадость?

– Вот эту!

– Цветок?
– Флора несказанно изумилась. С чего это маске не нравятся цветы.

Маска моргнула пустыми глазницами в знак согласия.

– И поскорее!

– Но это не гадость! Это роза!

– Она огненная! Я об нее обожгусь!

– Я вот об нее не обжигаюсь. А ты что-то слишком чувствительная для золотой пластины, - Флора держала пылающий стебель в руке и даже не ощущала жара.

– Ты как будто мертвая, - сощурилась маска.
– Бесчувственная, как труп.

– Ты меня оскорбляешь?

– Всего лишь характеризую. Как может живая девушка не обжечься от огня? Только мертвых боль не страшит.

– Может, просто роза зачарована?

Ее же подарил волшебник, который умеет летать и владеет драконом! Такого знакомого у Флоры еще никогда не было. Это не друг, а сказка! Лишь бы только он не забыл о приглашении на ужин. Потерять такое знакомство Флора боялась. Где еще она познакомится с чародеем? Новый друг может быть полезен. Если попросить волшебника об услуге, он горы свернет.

Маска ныла и скулила, опасаясь, что пламя от розы ее изуродует.

– Я расплавлюсь!
– хныкала она.

– Ладно, ладно, - Флора воткнула розу в пустую лунку канделябра. Пришлось выковырять из нее огарок свечи.
– Вот так! Пусть заменяет свечу!

– Уф!
– маска облегченно перевела дух, и вдруг снова вскрикнула от ужаса. Флора пронесла ее прямо над камином.

– Ай, горячо!
– маска начала плавиться прямо у Флоры в руках, но стоило отнести ее в тень, как расплавленные края тут же восстановились.

– Какая ты волшебная!
– восхитилась Флора.

– И ты тоже волшебная!

– Почему ты так решила?

– Огонь тебя не обжигает.

– Правда?
– Флоре это показалось забавным. Она поднесла руку к огню в камине. И правда, жара не ощущается. Флора опустила руку ниже прямо к языкам пламени. Горячо не было, ожога на ладони не осталось.

– Может общение с волшебником наделяет магией? Кстати, любопытно, кто разжег камин в такое позднее время. Вся прислуга уже спит.

– Нет, не вся!
– определила маска, прислушиваясь к тишине. Ее золотые уши навострились.
– Кто-то бродит по коридору.

– Я никого не вижу. Может, это брат вернулся из деревенского кабака. Он там пьет и играет в карты ночи напролет.

– Нет, это не Рафаэль де Рионе, - возразила маска.

– Ты даже имя моего брата откуда-то знаешь? Ты читаешь мысли людей?

– Нет, всего лишь читаю надписи на ваших гербах, щитах и гобеленах.

– Ах! Это мелкое мошенничество, - Флора только сейчас обратила внимание на памятные таблички со знаменательными датами на стенах. Там отмечали победы в войне, свадьбы, даты рождений и, естественно, родовые имена. Однако буквы там были такие мелкие, что без лупы не прочтешь, а сами таблички находились высоко под арками входов. Нужно иметь крылья, чтобы долететь до них и прочитать. Таблички служили данью моде, а не способствовали получению сведений.

– У тебя драконья зоркость, - похвалила Флора.

– А еще я могу взмахнуть крыльями и взлететь под потолок, - похвасталась маска.

Любопытно, где это у нее крылья? Вероятно, уши, изогнутые в форме крыльев, ими и являются.

– Не показывай меня Эдвину, - пискнула маска.

– Почему? Считаешь себя некрасивой? Или боишься, что он тебя заколдует? Вроде ты и так заколдованная.

Маска промолчала, хотя Флора трясла ее в руках и так, и сяк.

– Я не игрушка!
– устав от тисканий, заявила, наконец, маска.
– Обращайся со мной деликатнее. Я ведь отныне твоя подруга.

Подруг у Флоры еще не было. Ведь кругом глушь, познакомиться тут не с кем, а дружить с крестьянками не позволяет этикет. Зато с волшебной маской может смело дружить и маркиза, и даже королева. Волшебство ведь стоит на ранг выше земных титулов и привилегий.

– Рядом кто-то есть, - снова предостерегла маска. Ее шепот напоминал шипение плавящегося металла.

В этот раз маска оказалась права. Старая экономка по имени Друзилла не спала. Она сидела на подоконнике открытого окна, зачем-то любовно поглаживая метлу. На старушке была одета остроконечная шляпа и темное платье, которое обычно носят на похороны. Куда делись кремовые воротнички и кружева, в которых экономка обычно щеголяла?