Я смотрела на него, не веря своим глазам. И этого человека я считала своим отцом. Как он отлично играл любовь отца к дочери. Я просто не верю, что все обернулось так.

— Зато, я точно понимаю одно, — голос мой звучал спокойно, что удивило меня, потому что после событий последних часов, внутри меня бушевали разные эмоции и ощущения, в части ощущений преобладала — грязь. — Я сама выбрала под кого лечь.

Я потянула Захарова за руку, давая ему сигнал, что он может меня окончательно увести отсюда, и мы покинули больницу.

В машине мы ехали с Захаровым одни. Он был за рулем. И в салоне была тишина, только музыка негромко играла на фоне. Люди же Захарова следовали на машинах, чуть поодаль от нас (машин было теперь всего две).

Спустя время недлительной поездки, наша машина остановилась перед зданием вывеска, которого свидетельствовала о том, что это ресторан.

Выяснение отношений с отцом и посещение больницы заняло время, поэтому город уже погрузился в вечерние сумерки.

Я развернула голову в сторону Захарова, вопросительно смотря на него.

— Захотел поужинать с женой в каком-нибудь приятном месте, — беззаботно пожав плечами, ответил он, всматриваясь в мою реакцию. — Вроде как, по всем новомодным правилам, у нас медовый месяц. Ты не против отужинать со мной вне дома?

В самом деле. Лучше отвлечься в компании мужа, попробовав узнать его получше, нежели томиться в своей комнате, переваривая сегодняшний день.

В ответ я лишь согласно кивнула.

Только выйдя из машины, понимаю, что наши наряды могут не подойти к данному заведению. Хотя может быть Захарова еще да, а вот мой — вряд ли. У меня под бомбером надета черная водолазка, в цвет джинсам и лоферы. Наряд Захарова еще может, сойти для ресторана. Помимо черного пальто до колен, на нем были темно-серые брюки и простой черный пуловер.

— Не думаю, что наш внешний вид подходит этому заведению, — неуверенно торможу я у лестницы, ведущий к входу ресторана.

— Наплевать, что подумаю другие, — беззаботно произнес муж, касаясь рукой моей поясницы, понуждая меня двигаться к цели.

Как оказалось администратору плевать, как ты выглядишь, если ты способен оплатить счет. А судя, по виднеющимся из-под манжеты пальто, дорогим часам Захарова — он определение этой способности прошел.

Народу в зале ресторана было немного, несмотря на вечерний час. Нас усадили за столик у окна. Ознакомившись с меню, мы сделали заказ и стали его ждать. Захаров наблюдал за мной.

— Ты явно хочешь меня о чем-то спросить, — опираясь локтями на стол, подается чуть вперед, с легкой улыбкой на губах.

Похоже, он тонко чувствует людей, потому что оказывается прав. Последние пять минут я не могу усидеть на месте: то выровняю на столе предметы, то посмотрю в зал, в окно, мельком на мужа.

— Почему ты так добр ко мне? — выпаливаю я, как неугомонный ребенок. Обхватываю кулак правой руки ладонью другой и кладу их на край стола, не отводя глаз от следящих за мной.

— Удивила, — его улыбка растягивается шире. — Я ожидал другой вопрос. Мне кажется, ты ошибаешься. Я не такой уж и добрый.

— Кажется, ты лукавишь. Толком, не зная меня, ты женился на мне, разрешаешь жить у себя и даже деньги настойчиво свои предлагаешь, — я припомнила один из наших первый разговоров после росписи. — Сегодня защитил от отца.

— Не знал, что воспитанность и забота о жене воспринимается, как вселенское добро.

— Я не настолько уж настоящая тебе жена, — слова сказаны были мной, но почему-то внутри пробежало какое-то неприятное чувство.

— Отчего же? — мужчина говорил спокойно, и весь его вид показывал, что наш разговор ему нравиться. — Мы женаты по-настоящему, просто сделали это не так как все. Все по закону. Ты носишь мою фамилию, мы живем под одной крышей. У нас была брачная ночь, а сейчас «медовый» месяц. По мне так мы настоящие муж и жена.

При упоминание брачной ночи, кончики моих ушей слегка покраснели. В той ночи было что-то еле уловимое для нас обоих. Особенно то, что Захаров не ушел спать к себе, оставляя одну, мы заснули в обнимку. Он ушел лишь на рассвете, давая мне время принять свершившееся, и чтобы я не испытывала неловкости. Хотя с ним я этого чувства не испытывала.

Честно признаться, его слова меня удивили. Я не ожидала, что для него все это выглядит так. Хотя возможно он лишь очень убедительно играет?

— Почему мой отец и его компаньоны ненавидят тебя? — решаю уйти от меня наших с ним семейных отношений.

— Они не ненавидят меня. Они бояться меня, потому что я и моя компания отличная конкуренция. Строительная сфера — это рынок, в котором либо ты, либо тебя. Раньше твой отец был тем, кто был «либо ты». Сейчас же он теряет свои позиции. К тому же, они считают, что то, как я начинал, не достойно их круга, а потом считают себя элитой, а всех остальных низшим сортом людей.