Держалась.

Шкуродёр на секунду отвёл взгляд от трактира. Казалось, он рассматривал траншею, а затем вновь перевёл взгляд на трактир. На мгновение Кнайт задумался о том, что произошло. А затем ряды мертвецов попятились, и вперёд выступило более крупное существо.

Повелитель Склепа встал на противоположной стороне рва. Но он – или когда-то она – не пытался перейти на другую сторону. Вместо этого Повелитель Склепа начал плеваться, посылая огромные струи чёрной крови в Рабочих.

Несколько Рабочих метнули своё оружие, но оно отскочило от толстой обесцвеченной кожи. Монстр плевался в них кровью, и Рабочие безуспешно пытались прикрывать лица руками.

Внезапно ров стал уже не преградой, а помехой. Антиниумы не могли перебраться через него, чтобы сразиться с Повелителем Склепа, и были вынуждены отступать, пока тот отравлял их.

Кнайт наблюдал, как двое Рабочих упали, свернувшись в клубок, убитые ядом. Он смотрел, как нежить кишела в траншеях и на другой стороне. Он вздохнул.

Шахматы были вовсе не похожи на битву. Было некоторое сходство, и класс [Тактика] повышал уровень от шахмат. Но он не учил сражаться. Он не учитывал непредсказуемость. Шахматы были прекрасной вещью. Но битва…

Битва – это неопределённость.

— Ах. Увы.

Кнайт убедился, что его тело прикрывало дверь. Ставни в трактире были закрыты, и второй этаж был отгорожен. Однако нежить по-прежнему могла проникнуть внутрь. Он сделал жест и повысил голос.

— Сомкнуть ряды.

Рабочие отступили назад, образовав стену вокруг трактира. Их осталось чуть больше двадцати, некоторые были ранены, многие – без оружия. Однако они уже научились сражаться. Они не собирались легко умирать.

Кнайт слегка повернул голову и увидел, что Эрин всё ещё смотрела на нежить, собравшуюся вокруг рва. Её лицо было бледным. Он попытался улыбнуться, но всё, что у него получилось, – это слегка приподнять мандибулы. Что бы сказал Паун в такой момент? Что нужно было сказать?

— Пожалуйста, оставайтесь внутри. Здесь вы будете в безопасности.

Она попыталась что-то ответить. Но взгляд Шкуродёра парализовал её, лишил слов. Кнайт закрыл дверь и прижался к ней спиной.

Двадцать Рабочих. Сотня оживших мертвецов. Шкуродёр. Они будут держаться изо всех сил. Так долго, как только смогут.

Пока не перестанут двигаться. Пока они не умрут. Каждый Рабочий был решительно настроен погибнуть, взяв с врага максимальную цену. Это было просто. Кнайт только хотел… он желал…

Он только желал, чтобы этого оказалось достаточно.

***

Рагс сидела на вершине холма и наблюдала. Но не за Лискором. Он падёт или сгорит. Для неё он не имел никакого значения.

Вместо этого она наблюдала за небольшим холмом, на котором происходило движение. У Рагс были хорошие глаза. Даже в ночи она могла видеть Рабочих, сражавшихся с нежитью. Она так же хорошо умела считать. Вот почему, несмотря на то что всё её племя сидело с ней на холме, она не приказала им выдвигаться.

Это был разумный выбор. Все части Рагс были с этим согласны. Кроме Шкуродёра, ужасающего монстра, вселявшего страх в её сердце, нежить была слишком многочисленна, слишком смертоносна. Гоблины плохо умели убивать уже мёртвых существ, и, даже если бы они присоединились к Рабочим, их бы превзошли мертвецы. Проигрышная битва. Так зачем сражаться?

Все части Рагс согласились с её выбором, даже если не все из её племени его разделили. Напуганная и жалкая гоблинская часть её души велела ей бежать. Холодная часть, принадлежавшая [Тактику], говорила ей, что битва будет проигрышной. Рагс это знала. Но другая её часть болела.

Это была маленькая часть. Она не была ни практичной, ни особо полезной. Она знала, что другого выбора нет. Но ей было больно. И это отвлекало гоблиншу от наблюдения за битвой.

Рагс рассеянно подняла руку и сжала собственную плоть. Нет. Боль не прекращалась. Она знала, что ничего не сможет сделать. Так зачем пытаться.

Гоблин рядом с Рагс заёрзал. Он хотел спуститься туда, но один её жёсткий взгляд – и он перестал ёрзать. Она была Вождём. Она решала. И она решила не вмешиваться. Это было логично.

Ей просто хотелось, чтобы одна её часть перестала болеть.

Рагс снова коснулась своего сердца. Она ничего не могла сделать. Ничего, кроме как наблюдать. Она будет смотреть до конца.

Это было всё, что она могла сделать.

***

Кнайт стоял напротив дверного проёма, широко раскинув руки, упираясь всем своим весом в дерево позади себя. Его ноги подкосились. Но он отказывался падать.

Нежить прорвалась через ров. Они добрались до самого трактира, и именно там Рабочие дали свой последний бой.