Они смотрели друг на друга целых три минуты, прежде чем Лион, не говоря ни слова, выскочила из постели и спустилась по лестнице.

— Где завтрак?

— Мы позавтракаем, после того как я научу тебя готовить. На самом деле, ты сама себе приготовишь еду.

— Нет.

— Это очень просто. Мы сделаем яичницу. Её трудно испортить.

— Я буду есть сейчас. Ты можешь научить меня позже.

Эрин упёрла руки в бока. Позитивный подход к новому дню быстро угасал.

— Знаешь что? Выбор твой. Либо ты учишься готовить еду, либо не завтракаешь.

— Ты не посмеешь.

Было удивительно, что Лион смогла произнести эту фразу с серьёзным лицом. Эрин пришлось бороться с собой, чтобы не захихикать.

— Так поступают с избалованными детьми, и так я поступлю и с тобой.

— Ты не можешь так со мной обращаться!

Лион зарычала на Эрин, действительно зарычала. Эрин это не впечатлило. Гноллы рычали по-настоящему.

— Я буду обращаться с тобой так, как захочу. Я плачу тебе. Ну, точнее, заплачу. Если ты будешь работать.

— Ты не смеешь. Я… — девушка снова помедлила, но быстро продолжила: — …Дальняя родственница Магнолии Рейнхарт, и я не потерплю такого к себе отношения! Ты будешь относиться ко мне с уважением или…

Эрин сдалась. Она вытолкнула Лион на кухню или, по крайней мере, попыталась это сделать. Трактирщица не ожидала, в какой вихрь ногтей и зубов превратится девушка, когда Эрин её коснётся. Это было началом плохого, очень плохого, полного раздражения дня для Эрин.

***

Лион. Вернее, Лионетта, как она настаивала, чтобы её называли. Она была просто кошмаром. Эрин думала, что она хорошо ладит с людьми… по крайней мере, у неё не было много проблем в школе, даже если она не была популярной девочкой, и она всегда хорошо ладила с детьми. Даже с очень надоедливыми мальчишками.

Но Лион. Лион оказалась той ещё паршивкой. Эрин начала понимать это уже вчера, но сегодняшний день закрепил этот факт. Лион оказалась катастрофой.

Она не умела готовить, не хотела убираться и относилась ко всему и ко всем с презрением. Она ненавидела и боялась Церию, отказывалась находиться рядом с Тореном, и ей не нравился Фишес – что было справедливо, – но не за какие-то его недостатки, а просто за то, как он одевался.

Спустя час у Эрин лопнуло терпение. С неё было достаточно вопросов «почему я должна это делать?» или «какой смысл, если завтра всё будет грязно?», или, что ещё хуже, «ты знаешь, кто я?».

Эрин выпустила из рук тряпку, которую она пыталась заставить Лион принять, и огляделась. Трактирщица увидела Торена в углу, как раз там, где она приказала ему оставаться. Ещё одной забавной особенностью Лионетты было то, что она отказывалась куда-либо идти, если Торен не стоял в углу, и Эрин пришлось уговаривать её смириться с этим.

Скелет выглядел нетерпеливым, что было странно. Эрин подумала, что ей это показалось, но у Торена появились некоторые человекоподобные черты. Он постоянно переминался с ноги на ногу и озирался по сторонам, что было совсем не похоже на его обычное, статическое, устрашающее молчание. Трактирщица надеялась, что он не собирался тоже начать задавать вопросы.

— Торен. Ты научишь её… всему.

Скелет повернул голову и уставился на Эрин. Лион тоже. Трудно было сказать, чьё лицо выражало больше ужаса.

Лионетта заговорила первой и, к счастью, единственной. Она мрачно уставилась на Эрин, указывая дрожащим пальцем на Торена.

— Неприемлемо. Я не буду…

— Будешь. Я иду в город. Торен, не убивай её и не делай глупостей. Просто научи её убирать в трактире, хорошо?

Торен кивнул. Неохотно, как подумала Эрин. Что ж, она не могла его винить, но, по крайней мере, ему она могла доверять в выполнении работы.

Скелет не выглядел счастливым, но, по крайней мере, он улыбался. Эрин проигнорировала тот факт, что это потому, что он был скелетом и всегда ухмылялся, и вышла из трактира. Она знала, что могла оставить Лион Торену; ему всё равно больше нечем заняться.

***

Торену было чем заняться. Он знал это, и ему хотелось, чтобы Эрин тоже знала это. Более того, он не хотел ничему учить Лионетту, разве что тому, как истекать кровью.

Но приказ есть приказ, и, когда он закончит с этим, Эрин может отдать ему хороший приказ, который позволит ему убивать. Поэтому он поднял тряпку и протянул её Лион. Уборка в любом случае была лёгким делом.

Девушка отказалась взять тряпку. Она отступила назад, закричала и попыталась убежать. В конце концов Торен загнал её в угол, и девушка вжалась в стены, крича и ругаясь на скелета, пока не успокоилась.

Когда страх сменился презрением и ненавистью, Лион попыталась протолкнуться мимо Торена. Ей не очень-то везло, потому что она боялась вступить с ним в контакт, а он продолжал тыкать ей в лицо тряпкой. Скелет начал становиться нетерпеливым, что было для него в новинку, но Лион была не похожа даже на стену.