Но тролль надвигается, чтобы отрезать мне путь, и я понимаю, что он движется быстрее меня. Он подрезает меня и поднимает свою дубину. Я замедляюсь и пытаюсь отступить, но слишком поздно.

Он замахивается сломанным куском дерева. Так быстро! Слишком быстро, чтобы увернуться. Я поднимаю руку…

…И просыпаюсь на земле. Я поднимаю голову, и меня тошнит, когда всё вокруг кружится. Мне приходится перевернуться, чтобы опорожнить желудок, но я поднимаюсь на ноги ещё до того, как полностью прийти в себя.

Вилен. Нужно найти его. Тролль, должно быть, решил, что я мёртв. Где?..

Что-то лежит на улице в двадцати футах дальше. Я смотрю на это.

Нет.

Оно всё ещё движется. Спотыкаясь, я иду вперёд, чувствуя, как моё тело кричит в агонии. Но это далёкий крик, не громче того, что звучит у меня в голове. Я бегу, и тут в поле зрения появляется маленькая фигура.

Вилен. Он поворачивает голову в мою сторону, когда я останавливаюсь как вкопанный. Несмотря на пламя вокруг меня, моя кожа ледяная. И моё сердце…

— Это вы, мистер [Клоун]?

Он цел. В основном. Но его позвоночник вывернут не в ту сторону, а кожа…

Мальчик задыхается, лицо бледное. Он ещё ребёнок. Просто ребёнок. Слёзы текут по его лицу, когда я подбегаю к нему и падаю на колени.

— Я пытался убежать, как вы сказали, но он был слишком быстр. Он поймал меня.

— Вилен…

Я тянусь к нему, но замираю. Что я могу сделать? Здесь ничего не сделать. Вилен задыхается, его лицо бледнеет.

— Я думаю, он ранил меня. Я в порядке?

— Я…

Моя голова кружится. Вилену не нужен ответ. Он прикусывает губу так сильно, что идёт кровь. Он пытается не закричать.

— Мистер [Клоун]… он возвращается.

Я оглядываюсь через плечо. Может, тролль не нашёл, кого ещё убить. Может, он думал, что мы ещё не мертвы. А может, ему просто стало скучно.

Он идёт обратно по улице, волоча по земле свою дубину. Он бросает взгляд на меня и Вилена, а затем снова ухмыляется.

Он делает несколько шагов вперёд, и я чувствую дрожь в своих костях. Вилен хнычет на земле, когда ухмылка тролля расширяется. Грудь огромного существа вздымается, когда тролль делает вдох. Он смеётся.

Я не понимаю шутки.

Примечания:

[1] – В оригинале «Me. I’m gobblin’ up your food.» и это ближайшее, что я смог из себя выдавить, близкое по уровню юмора.

[2] - В оригинале Мэриан сказала "Dank" на что Рон ответил "Dank memes".

Может быть, и хорошо, что боги мертвы. Потому что, держа на руках умирающего ребёнка, я не могу поверить ни во что больше. Ни в Бога, ни в рай…

И уж точно не в себя.

Я всегда был неудачником. Это давит на меня как в тёмные времена, так и в счастливые моменты. Раньше у меня были лекарства, чтобы остановить такие мысли, впивающиеся в меня когтями и тянущие вниз. Но теперь я вижу, что всегда был прав. Счастливые времена были иллюзией.

Я ничего не могу сделать. Я – ничтожество. Я не могу быть героем, я не могу сражаться. Я даже не могу спасти одного ребёнка.

Вилен задыхается, цепляясь за меня. Он всё ещё жив. Но ненадолго. Я вижу это. Его позвоночник и нижняя часть туловища…

— Это больно. Немного.

Он кусает губы так сильно, что его зубы проходят насквозь. Я прижимаю его к своей груди. Я не знаю, что сказать.

— С тобой всё будет хорошо.

Он смотрит на меня так же, как и всякий раз, когда я отпускаю действительно ужасную шутку. Мне почти хочется смеяться.

— Я умру. Но вы должны бежать. Он идёт.

Я слышу, как по улице ко мне приближается тролль. Этот гигантский ублюдок не торопится, идя прогулочным шагом. Я не двигаюсь. Не могу.

— Я не брошу тебя здесь.

— Вы должны. Я умираю.

Он говорит это так буднично, но его маленькая ладонь сжимает мою руку. Я знаю, что он прав. Он тоже знает. Я не знаю, что делать. Он протягивает мне что-то. Меч? Нет… просто нож. Кухонный нож. Наверное, он пытался защититься.

Он выпадает из его пальцев. Вилен даже не может его удержать. Ему больно. Он… я вижу боль в его глазах.

Поэтому я рассказываю шутку.

— Эй. У меня есть для тебя шутка.

Я говорю это от отчаяния, от страха. Потому что ему больно и я хочу отвлечь его от этой боли.