Юнна, ты грубо нарушила одно из основных правил твоего поведения, что недопустимо, девочка: на мужчин не смотреть и не разговаривать с ними без моего разрешения. Ты понимаешь, что твои друзья, Миран и Нахар сегодня чудом остались живы. Я вижу, хорошо вижу, что ты очень сожалеешь, сильно боишься наказания и раскаиваешься, но оставить без последствий такое неприглядное поведение не могу.
Глава 1.
Они двигались по лесу в полной тишине. Только луна временами освещала путь, выглядывая сквозь рваные дыры в чёрных тучах, сплошь укрывающих ночное небо.
Внезапно, лошадь повела ушами, зафыркала, остановилась. На тропе что-то лежало.
Передовой их небольшого отряда спешился и осторожно подошёл поближе, рассмотреть препятствие.
Ребёнок… Девочка… Живая… Дышит…
— Старший! Это девочка, лет десять или двенадцать. Очень худая, совершенно без одежды и, по-моему, без сознания. Что делать?
— Что раздетый ребёнок делает ночью в холодном лесу? Может, больная? На коже есть что-то?
— Нет. Кожа чистая.
— Ладно. — старший некоторое время раздумывал потом распорядился, — Заверни её во что-нибудь и возьми с собой. Дома разберёмся. Перед въездом в селение к знахарке заглянем, чтобы её осмотрела.
Отряд двинулся дальше, слой пожухлой травы глушил звуки топота копыт от десятка лошадей, на одной из которых вместе со всадником, ехала хрупкая спящая девочка, завёрнутая в грубую попону.
Отряд добрался к своему поселению только на рассвете. Знахарка осмотрела девочку и дала заключение, что она здорова, только сильно истощена. Малышку решили принять.
Едва всадники выехали из лесу, их заметили, захлопали двери и калитки, встречающие жители выбегали на улицу с радостными приветственными возгласами.
От шума девочка проснулась и стала перепугано осматриваться вокруг.
Во дворе старшего, пока проходила бурная встреча прибывших, малышка жалась в сторонке, шарахаясь от любого, кто случайно проходил мимо.
Сын старшего, юный Ахран, заметил маленькую гостью и подошёл к ней, остановившись поодаль.
— Тебя как зовут? — ласково спросил он.
— Юнна, — ответил нежный мелодичный голосок.
— А я Ахран, сын Старшего в этом селении. Откуда ты, Юнна?
— Я из большого селения за лесом, только его больше нет, — голосок девочки был печальный, но без слёз, видимо уже все выплакала, — Степные сожгли, с землёй всё сравняли… Всех мужчин и стариков убили, а женщин и детей увели.
Ахран подошёл ближе накинул на девочку свою свитку. Худышка утонула в ней, сразу застёгиваясь и заворачиваясь поплотнее. Подошёл отец Ахрана и парень рассказал ему, что успел выяснить. Старший пристально посмотрел на девочку.
— А ты как спаслась? — спросил сурово.
— Наш дом на окраине селения, у самого леса стоял. Я, как раз, в бане купалась, когда Степняки на нас напали. Как была, голая и мокрая, спряталась в густом кустарнике за баней. Отца на моих глазах Степняк пополам перерубил, а мама с топором кинулась на убийцу, и он в неё нож воткнул.
Девочка ненадолго замолчала. Остальные селяне тоже ближе подошли и слушали её жуткий рассказ. Девочка переминалась с ноги на ногу, смущаясь от внимания окружающих, но требовательный возглас Старшего заставил её продолжить.
— Они добро наше из дому вынесли, а потом дом и баню, и все другие постройки подожгли. Тела моих родителей прямо в огонь бросили. Дымом всё небо заволокло, дышать было совсем нечем и бежать нельзя, заметили бы. Да и голая я совсем… Почти задохнулась, в беспамятство упала. В себя пришла от холода, когда уже луна светила. Вместо стен родных — только пепелище. В лес пошла. Долго шла, ночевала на деревьях, ягоды ела, если попадались.
Девочка говорила всё тише. Архан быстро сбегал в дом и протянул малышке кусок белой булки и большую чашку с молоком. Она сразу стала есть, без малейшего промедления, словно боялась, что отнимут. Да так жадно, что, казалось, даже не жевала совсем, только глотала.
С угощением было покончено очень быстро и, возвращая пустую чашку, девочка искренне поблагодарила:
— Спасибо, Архан.
Найдёныша определили жить к старой бабе Оксютке на окраине села. Она давно жаловалась, что ей тяжело справляться одной, теперь девчонка поможет.
Сама Баба Оксютка явно хотела, чтобы старший определил ей в помощь крепкого парня или взрослую девку и была страшно недовольна его решением.
Но самому Старшему баба сказать ничего не могла, срывала свою досаду на беззащитной малышке. Но та не роптала, была благодарна и рада любому пристанищу.
И в холод, и в зной, и утром, и вечером, девочку часто можно было видеть, то с тяжёлым ведром воды, идущей от родника, сильно перегибаясь в талии из-за оттягивающей руку тяжести, то с огромной сапой на огороде, воюющую с зарослями, то с бабкиным бельём у реки, полоскающую тряпки в ледяной воде.
Кроха работала с утра до ночи, и молчала, не желая ни с кем общаться, словно, была немая.
Только Ахран иногда, при случае, заговаривал с девочкой, и она ему отвечала. Бывало, подросток помогал донести девочке тяжёлую вязанку хвороста из лесу или ведро с водой от родника.