Без труда представляю скривленное лицо, скептически изучающее несвежую футболку или рубашку.

Да, почти десять месяцев совместной жизни дают о себе знать. И те привычки, что появились за это время, еще ни единожды аукнутся и заставят посмеяться.

Уверена, прежде чем начать стирку, я ни раз буду обходить квартиру в поисках грязного мужского белья, забытого или на спинке компьютерного кресла, или в прихожей под вешалкой, или между кроватью и тумбой, а в магазине делать упор на мясные продукты, потому что вечно голодному мужчине в большом объеме требуются белки и протеины.

Не страшно, время расставит всё по местам, но пока я действительно ещё не до конца ощущаю «свободу».

Спустя пару часов, уперев руки в боки, с удовольствием осматриваю результаты своей работы и битком набитую вещами Кравцова большую дорожную сумку, выставленную на стул, и с блаженной улыбкой сваливаюсь на диван, который лично меня всем устраивает.

Кладу голову на мягкий подлокотник и, подпевая Райану Стар под «Brand New Day», звучащую прямо в тему, пританцовываю из положения «лежа». Руки скользят по бархатной обивке ткани, наслаждаясь приятными ощущениями, пока под ладонь не попадается бумажка.

В первый момент она не вызывает интереса, но топом решаю развернуть. Чек из автомагазина на запчасти для Х6 не удивляет, разве что кругленькой суммой, которую я зарабатываю за год минимум. Живут же люди.

В остальном же, ничего особенного. У Вадима и раньше в одежде частенько попадались расходные документы, которые он забывал вовремя выложить на работе. Но то, что те важны для отчета перед клиентом при сдаче работы и обоснования общей суммы ремонта, я помню. Потому решаю чек не выкидывать, а добавить к вещам Кравцова. Вдруг что-то важное.

Настойчивый звонок в дверь становится неожиданностью.

Гостей я не жду. И первая мысль, что приходит в голову, это Вадим что-то забыл и вернулся забрать. Или еще поскандалить для порядка.

Гашу страстное желание притвориться тряпочкой и сделать вид, что о-о-очень крепко сплю и не слышу упорных требований открыть дверь. Но сдаюсь под упертостью гостя, топчущегося на площадке.

Да и внимания соседей не хочется, а любопытных на площадке хватает. Тут вся полиция нравов отдыхает. Не удивлюсь, если уже у глазка бабульки топчутся и высматривают подробности.

Спрыгиваю с дивана, уменьшаю громкость звука на ноутбуке, чтобы не так ярко афишировать свое прекрасное настроение, вдруг действительно Кравцов там собственной персоной стоит, и иду открывать.

– Добрый день! Прохорова Мария?

Сияет добродушной улыбкой незнакомый парнишка лет двадцати двух в светло-сером бадлоне, темных джинсах и расстегнутом чёрном дутике.

– Добрый. Она самая, – киваю, складывая руки на груди и заранее хмурясь.

Первые мысли, что атакуют, почему-то все не радуют. То ли очень осведомленные рекламщики пожаловали, то ли какая-то служба с проверкой, которая домовладельцев только по выходным и умеет отлавливать.

– Распишитесь тут, пожалуйста.

Не гася стоваттной улыбки, мальчишка сует под нос планшет и, замечая, что я не спешу ничего делать, вытаскивает спрятанный до этой минуты за спиной небольшой, но очень симпатичный букет цветов.

– Это Вам, – поясняет мне, как великой тугодумке, и опять тянет бланк документа.

Ага, ясно, сначала роспись, потом подарок.

Понимаю все без слов и хмыкаю.

Наверное, кто-то паренька на этом деле подловил.

– Давай, – забираю планшет и, почти не глядя, чиркаю закорючку. – А от кого? – уточняю как бы между делом.

Вариантов на самом деле совсем немного.

Точнее, один-единственный, но и тот странный. Неужели Вадим так быстро остыл, всё обдумал и решил вернуться? А как же поломаться, подуться пару дней для порядка, дать мне осознать собственную глупость?

– Не могу знать, я всего лишь доставщик, – пожимает плечами курьер и, наконец-то, вручает мне мои цветы. – Держите. Хорошего дня, Мария.

– Спасибо, – бросаю уже в спину шустро сбегающему с лестницы молодому человеку.

– Там, кажется, была записка, – летит откуда-то с первых этажей запоздалая умная мысль, и следом раздается сигнал домофона об открытии двери.

«Ты б еще с улицы крикнул, Вундеркинд», – ворчу беззлобно и достаю белый плотный прямоугольник, запрятанный в самую глубину между нежно-розовыми бутонами миниатюрных махровых роз.

«Прости дурака»

Гласит единственная строчка, написанная от руки…

***

Точно не от Кравцова.

Делаю вывод по одной лишь фразе.

И не только потому, что почерк не его, слишком витиеватый и плавный, а потому что Вадим скорее из кожи вон вылезет, чем себя дураком назовет.