Свинопас кое-как утрамбовался в карету и, тяжело отдуваясь, сел, заняв целый диванчик. Он раскраснелся и даже вспотел. Вытащил откуда-то из своей хламиды огромный, под стать себе платок и вытер выступивший на лбу пот.

Оглядел карету. Тяжело вздохнул, упираясь взглядом в маленькое открытое окно…

Мы тронулись.

Толстяк дышал громко и шумно. Ему явно не хватало воздуха, хотя я уже сделала, что могла: отодвинула шторы, открыв окошко во всю ширь.

— Ваше величество, — не прошло и половины свечи, как он не выдержал, — у вас здесь просто невыносимо жарко. Если вы закроете окно, то я, пожалуй, смогу немного исправить ситуацию… Прошу простить меня, но иначе мне не справится. Я всего лишь присматривал за свиньями.

Я тяжело вдохнула… опять этот чудак несет чушь. Однако мне нужно было расположить его к себе. Даже ценой невыносимой духоты… Тем более, я уже решила, что как только я узнаю все, что мне нужно, немедленно избавлюсь от попутчика. Не убью, конечно, просто выгоню из кареты. Пусть идет пешком.

Поэтому не давая себе ни одного мгновения на размышления и поиск компромиссов, потянулась к окну и захлопнула створки. Толстяк облегченно выдохнул, сложил руки на груди и, прикрыв глаза, что-то зашептал.

Я уже открыла было рот, чтобы что-то спросить, как пораженно замерла. Со стороны толстяка ощутимо потянуло прохладой… Жар определенно спал, а мне даже захотелось накинуть что-нибудь на мокрую от пота спину, которую сейчас ощутимо холодило.

Но как такое может быть?!

— Кто ты? — наконец я смогла справиться с удивлением и задать вопрос, который, вообще-то, нужно было задать первым.

— Меня зовут Веним, — улыбнулся толстяк. — Я монах…

Монах?! Мысли в моей голове закрутились со скоростью света, обрабатывая полученную информацию. Звенья цепи мгновенно сложились в довольно четкую картину, в которой все было последовательно и логично, хотя все еще не хватало некоторых деталей.

Только в одной стране нашего мира были монахи. В Монтийской епархии. Я как будто бы снова услышала слова Катрилы про ручную мельницу, из-за которой мы все потеряли навык делать муку, растирая зерна в ступке.

Маги… проклятые маги, сохранившие способность использовать ее для своих нужд в то время, когда весь мир предпочел стереть из памяти все, что связано Последней Битвой и магией.

Белые пятна в будущем императора, просьба умирающей Ирайи, побег моих дочерей из Абрегории, Рошка и его листок из магической книги, Илайя, которая, зная об опасности исходящей от оживших с помощью «дикой» магии мертвецов, терпеливо ждала монаха… Факты всплывали без всякого порядка и нанизывались на цепочку бессмысленных фраз «свинопаса», дополняя его слова, и делая их правдивыми. Он ни разу не соврал мне.

Бред сумасшедшего зазвучал иначе.

Магия…

Очевидно, наши догадки были верны. Император попал под влияние магов и действовал в их интересах, а не в интересах своей страны. Вот уж правда, зачем монахам-магам воевать с Абрегорией, если можно подчинить императора и захватить власть. Мне ли не знать, что правитель не тот, на чьей голове корона, а тот, кто руководит страной, пусть даже от имени короля. Я прекрасно помнила, как сама была марионеткой в руках Третьего советника.

А если принять во внимание слова Венима о том, что вот-вот падет и Аддийский султанат, становилось очевидным, Эбрахил тоже попал вод действие магии… Я невольно вспомнила, что от моего биологического отца довольно долго не было писем с требованием немедленно вернуться туда, где мне, по его мнению, было самое место — в рабские гаремы султана. И если полсвечи назад эта мысль вызвала бы во мне радость, то сейчас стало тревожно.

Страны Северной пустоши уже захвачены… В том числе и Королевство Кларин. Именно об этом и говорила Ирайя, когда потребовала у меня клятву. Теперь это выглядело вполне понятно и логично.

Маги собирают артефакты Древних Богов. Неизвестно, зачем они магам, но, если последние способны ощутить присутствие Даров, даже когда они спрятаны в сундуках, то понятно, как им удалось собрать такую коллекцию.

Илайя, очевидно, выполняла для них какую-то работу, но стащила связку амулетов и сбежала с ними. Пока мне было не понятно, зачем она сейчас сидела в пустоши и чего ждала от визита монаха, но очевидно кража не прекратила сотрудничество бывшей Грилорской принцессы и монтийских монахов. Почему? Пока не понятно.

Грилория… Я запнулась… И опять картина стала такой ясной и понятной… Я вспомнила, что еще несколько месяцев назад, сразу после отъезда Фиодора из пустоши, почувствовала что-то неправильное. Вспомнила, как он отмахнулся от моего письма, в котором я как раз писала о своих подозрениях по поводу возможности сохранения магических знаний в Монтийской епархии.

И теперь я как сквозь увеличительное стекло увидела крошечные нестыковки, касающиеся магии, во всех письмах, которые я замечала и раньше, но не придавала им особого значения. Фиодор всегда благодарил меня за те обрывки книг, обломки механизмов и части амулетов, которые я получала от Гирема и отправляла ему. Но на этом все и заканчивалось. Он больше никогда не упоминал ни о них, ни о том, что им удалось узнать про магию. Даже про Рошку мой брат ничего не писал. Только отвечал на мои вопросы, если я их задавала… мол, жив-здоров, не бедствует. Раньше я оправдывала молчание желанием сохранить секретность магических изысканий, но сейчас мне вдруг пришло в голову, что это могло быть влияние монаха-мага.