– Ко, немедленно уходи отсюда.

– А яйцо? Ему же нельзя остывать до того, как вылупится цыпленок.

Нуй растерянно покачала головой.

– Сейчас не до этого. Малыша тоже могут убить.

Она завернула яйцо в ткань и солому и стала привязывать к себе веревкой, чтобы ни в коем случае не уронить, но в это время снаружи донесся шум. Ко прильнул глазом к щели в стене: по дороге к хижине приближался отряд.

– Сестрица Нуй, смотри!

Тоже подсмотрев в щель, Нуй с яйцом в руках зашаталась.

– Нам конец. Даже если я выберусь отсюда, они найдут меня. Не успели, – прошептала она, дрожа всем телом.

– Держись!

Видя, что молодая женщина чуть не падает, Ко протянул руки, чтобы поддержать ее и яйцо. Но тут Нуй широко раскрыла глаза и внимательно посмотрела на него. Затем развязала веревку и начала приматывать яйцо к спине Ко.

– Сестрица Нуй, что ты делаешь? – удивился мальчик.

Не останавливаясь, Нуй заговорила:

– Слушай внимательно. В этой хижине в одном месте доска отстает. Я не пролезу, а ты с яйцом протиснешься. Беги к матери, только так, чтобы тебя не увидели другие взрослые.

– К моей маме? Не к твоей? – спросил он, и Нуй решительно кивнула.

– Да! В наш дом ни за что не ходи, понял?

Нуй настороженно смотрела на него. Ко кивнул.

– Я понял.

– Вот и умничка.

Нуй сунула пальцы в щель, и одна доска на стене напротив двери в хижину отодвинулась. Ко сначала протолкнул туда яйцо, а потом пролез сам. Изнутри ставя доску на место, Нуй прильнула к щели одним глазом, полным слез.

– Ко, милый, позаботься о малыше, хорошо?

Доска стукнула, становясь на место, и почти в то же мгновение снаружи раздался низкий мужской голос:

– Здесь ли жена мужчины по имени Сёдзи? Если здесь, выходи!

– А кто это там? Не стыдно мужчине приближаться к такому месту? Как я могу отсюда выйти? – сердито ответила Нуй, как полагается замужней женщине в родильном доме.

– Ты жена преступника. Не надейся, что к тебе будут относиться как к остальным, – прозвучали грубые слова, а следом раздался тихий голос.

– Нуй, выходи. Иначе нам придется сжечь хижину вместе с тобой.

Ко в это время старательно прилаживал яйцо на спине и вдруг замер. Похоже, Нуй тоже опешила, и вся ее бойкость улетучилась.

– Господин?

– Повторю только один раз. Выходи.

На миг воцарилось молчание, потом дверь с шумом открылась. Убедившись, что яйцо крепко привязано, Ко бросился между деревьями и спрятался, а оттуда стал наблюдать.

Не успела Нуй выйти, мужчины – видимо, воины – заглянули внутрь хижины.

– Где яйцо?

– Я закрылась в хижине из-за ежемесячного недомогания. Никакого яйца у меня нет.

Мужчина равнодушно хмыкнул, а Нуй с беспокойством посмотрела на него:

– Лучше скажите мне, что стряслось? Что значит «Сёдзи преступник»?

– Вчера твой муж напал на гостя усадьбы, возжелав его денег.

– Что за глупости! Мой муж не мог такого сделать!

Но на крик Нуй никто не обратил внимания.

– Убийство поселенца горным вороном карается смертью. Родные преступника считаются соучастниками, и им отрубят ногу. Будешь конем!

Услышав эти слова, Нуй завопила:

– Подождите, это какая-то ошибка!

– Оборачивайся птицей, да поскорее. У нас еще полно дел.

– Это ошибка! Вы что, прямо здесь отрежете мне ногу?! Ведь наместник даже не расследовал, что случилось!

– Наместник поручил это дело мне. А я уже закончил расследование и во всем разобрался. Осталось только поймать преступника и привести в исполнение приговор.

Сказавший это мужчина (это он заговорил первым у входа в хижину), в отличие от других, был одет в глянцево блестящее кимоно голубого цвета и важно стоял, выпятив грудь. Нуй безнадежно посмотрела на безразличного помещика и хрипло пробормотала:

– Вы чудовища.

– Мне тебя жаль, но таковы правила, так что покорись, – безучастно сказал тот. – Если не обратишься птицей, тебя просто зарубят.

Воины наставили на Нуй мечи, и она, тихо возмущаясь, все же приняла птичий облик. Четверо солдат, удерживая женщину за оба крыла и две ноги, заставили ее вытянуть третью ногу, бьющуюся в судорогах. Один из солдат поднял меч и нанес безжалостный удар.

Крик Нуй до сих пор звенел в ушах Ко.

Он не помнил, как вернулся домой. Кажется, просто бежал, петляя, стараясь не разбить яйцо и не наткнуться на солдат. В глазах стояла рана с алым фонтаном бьющей крови и яркий свет факела, которым прижгли ту рану. На шею метавшейся и бившейся Нуй накинули веревку и утащили к усадьбе. Это зрелище беспрестанно возникало в голове мальчика.