– Что? – не поняла я.

– Вот! Ещё, ещё пару слов! – возбуждённо проговорил Димон.

– Я не вернусь в ту комнату! – выпалила, делая шаг назад, в подтверждении своих слов.

– Я тебя понимаю! – теперь уже искренне обрадовался парень. – Ты говоришь, а я понимаю!

Из-за двери роковой комнаты послышался какой-то шум. Я вся сжалась и невольно задрожала.

– А тётя Юля говорила, что там всё плохо. Значит, живы работнички-то! – проговорил Димон, и пошёл туда!

Я подлетела к нему, схватила за руку и прошептала "Не пущу".

– Ты что, за меня что ли переживаешь? – усмехнулся Димон.

Он может и был крепким парнем, но там, за дверью, находился взрослый мужчина вдвое шире, тяжелее и опаснее него. И ему, толстяку, теперь нечего терять. Не думаю, что в этом месте к насильникам относятся лучше, чем в Веринаи.

– Не ходи, – попросила, продолжая удерживать его за руку.

– Всё будет хорошо. Иди пока умойся. Я сам разберусь, что там и как, – проговорил Димон, подталкивая меня к умывальне, которую он называл "ванная".

Я медленно пошла к этой самой ванной, постоянно оглядываясь на Димона. Парень дождался, когда я открою дверь в умывальню, и вошёл в розовую комнату. Я замерла, прислушиваясь. Тишина, казалось, тянулась вечно. И буквально взорвалась криком! Забыв о своих страхах, я бросилась в проклятую комнату.

Толстяк, тот самый подлец, который был таким сильным и уверенным в себе, когда меня бил, забился в угол и подвывал, прикусив кулак и глядя на своего мёртвого товарища выпученными глазами.

– Вот это попадооос, – протянул Димон.

Он сидел на краю кровати и тоже смотрел на труп с обуглившимися руками.

Толстяк перевёл ошалелый взгляд на меня и взвыл ещё громче.

– Да заткнись ты, – беззлобно пробурчал Димон.

– Это… это… она… это… - бессвязно забормотал насильник. – Ведьма! – выкрикнул он в результате, указывая на меня пальцем.

Обвинение обожгло, как пощёчина. Я убила… А потом будто что-то надломилось внутри, и я широко улыбнулась. Да! Я ведьма! И осознание этого наполняло меня гордостью. Возможно, я ещё больший монстр, чем эти ничтожества, но сожаления по поводу того, что я лишила жизни одного из них, не было. Было что-то другое, чувство сродни гордости – теперь он никому не причинит вреда. А вот второй ещё жив, и может обидеть другую, более слабую девушку. И я шагнула к мерзкому пускающему слюни скулящему толстяку. Он завизжал, как свинья, которую режут, и попытался взобраться на стену!

– Спокойно, терминатор ты мой, – Димон поймал меня за руку и отвёл к двери. – Этого надо в психушку сдать, он уже не свидетель. А вот что со жмуриком делать, я вообще не знаю.

– Похоронить? – предложила я, не воспринимая лежащее посреди комнаты тело как человека. – Или сжечь?

– Надо же, какие мы умные? Ты здесь кремацию проводить будешь? – вспылил парень, ударяя кулаком по стене. – Придётся привлекать кого-то, чтобы помогли избавиться от тела. Охренеть, как в дешёвом триллере прозвучало, – передёрнул плечами парень.

Толстяк у стены уже не выл, только тихонько всхлипывал, сжавшись и закрыв лицо руками.

– Так, этого сейчас выводим, сажаем в лифт и вызываем неотложку, – указывая на сошедшего с ума мужчину произнёс Димон. – А этого, – махнул рукой в сторону трупа, – по законам жанра, в ковер и за город. Надёжный человек с машиной у меня есть.

Надёжным человеком с машиной оказался беспокойный парень лет восемнадцати. Они отправили меня в ванную, а сами потащили не сопротивляющегося сумасшедшего на улицу. Вернулись они только минут через двадцать, я уже начала волноваться и, не смотря на безразличие к смерти насильника, находиться в одном доме с трупом было страшно.

– Решили в соседний квартал отвезти, чтобы дорогу не нашёл, – объяснил задержку Димон, бросая на стол какие-то вещи. Среди них были связка ключей, плоская коробочка, из тех, с которыми здесь все разговаривали, и кожаная квадратная книжечка с вложенными в неё бумажками.

– Вещи этого жиртреса, – пояснил друг Димона, представившийся как Юрик. – Второму подбросим, менты, если надыбают, решат, что друганы чего-то не поладили, один другого порешил и сбрендил.

Я мало что поняла из этих объяснений, но им виднее.

– В общем так, сейчас мы жмура запечатаем и вывезем, а ты… как тебя звать-то? – спросил Юрик.

Я уже открыла рот, чтобы представиться, как Димон перебил:

– Я же говорил, Римма это, моя двоюродная сестра из Новгорода.

– Кузина значит. Смотрел я один фильмец, так там парняга с кузиной так зажигал, – противно засмеялся Юрик. – Так вот, Римка, пока мы будем трупак вывозить, ты квартиру языком вылижешь, поняла? Чтобы ни одного отпечатка пальцев этих чебурашек не осталось. Усекла?