– Оу, привет! – широко улыбнулся он, задрав подбородок к потолку и свесив немытые патлы. Вор смотрел на меня, перевёрнутую, с обожанием. Судя по всему, наелся моих кошмаров досыта, на годы вперёд.

Птица-Весень прочертила в воздухе прямую, чтобы оторвать лист календаря на дальней стене гостиной, вернулась и стряхнула вчерашний день в урну.

– Первый экзамен уже через неделю! – пискляво оповестила она.

Неделя. Всего неделя! А там и до сдачи диплома рукой подать.

Наверное, я изменилась в лице. Пересечень заметил меня, остолбеневшую, в гематитовом зеркале вытяжки, развернулся с зажатой в руке шумовкой, как с карающим орудием, и обеспокоенно глянул из-под выразительных бровей.

– Только не говори, что не готова к экзаменам! – синхронизировались они с Вором-Кошмарником.

Лаконичность образа – длинный фартук официанта и ноль излишеств – придавал Пересеченю несколько суровый вид.

– Всегда готова, – буркнула я и про себя добавила: «Всегда готова провалиться».

Небываль-из-Пустошей молчала, хохлилась и выглядела серьёзной, но едва ли эта серьёзность имела отношение ко мне. Похоже, Небывали было абсолютно плевать, сдам я или провалюсь. Такое уж она существо. Потустороннее. Заточенное на борьбу с чем угодно, кроме нормальных житейских проблем.

Мы вышли одновременно. Она – на кошачьих лапах, я – на человечьих (или фейских, тут уж как посмотреть). Она – взлетела, я – поплелась.

– Где твой рюкзак? – вдогонку мне вздохнула на полке Путеводная Нить. – Посеяла?

– Скажешь тоже.

Меня из манежа забрали? Забрали. А рюкзак из камеры хранения никто забрать не удосужился. Поэтому перед началом занятий я в ускоренном темпе направилась к площади Безумцев. Благо, хоть ключ от камеры не потерялся. Всё это время он преданно лежал в кармане.

Пока поворачивала его в замочной скважине, думала о том, что здорово было бы себя в какую-нибудь ячейку запихнуть (можно в разобранном виде). Сдать это негодное туловище на хранение до лучших времён, а потом достать, состыковать компоненты заново, пыль стереть – и живи, Нойта, радуйся, трудности позади.

Я малодушно грезила о такой опции, когда выгребала из рюкзака тетрадь, авторучку и учебник по классификации пустынных растений. Кагата Киг – эта невыносимая затейница – ворвалась в аудиторию и подсунула мне под нос печатное издание, пахнущую бумагой газету с громким заголовком на первой полосе.

– Смотри, что! – провозгласила подруга. – Из чайной вчера стащила, один из тамошних посетителей посеял.

– И? – воззрилась я на неё.

– А ты почитай, прочти внимательно. Сдаётся мне, это шанс.

Я завладела газетой и уткнулась в статью. На цветном фотоснимке чванливо позировал аристократ приторной наружности с кудрявой, очень кудрявой башкой. Не его ли я, часом, вчера возле витрины встретила? Костюмчик-то, поди, один в один. А вон недавнюю ссадину на ладони заретушировали. Точно он.

«Ли Фаний Орл рассекретил преступную группировку и взял с поличным наркобарона в его собственном логове, – гласила передовица. – На танцевальную вечеринку, организованную в честь юбилея, он явился под прикрытием, чтобы распутать главный логический узел и тем же днём накрыть всю шайку. Усилиями полиции Сеа наркобарон был пойман и заключён под стражу…»

Я подняла голову и вопросительно посмотрела на Кагату. Как мне должны помочь эти сведения?

Но та лишь языком прищёлкнула.

– Дальше читай.

Далее шли заметки о личной жизни сыщика. Этот эксцентричный чудак держал хамелеона, предпочитал одиночество, категорически отрицал такое явление, как любовь между мужчиной и женщиной, и ненавидел делиться с кем-либо своими планами прежде, чем их осуществит.

А ещё в свободное от расследований время он подолгу пропадал у себя в лаборатории, синтезируя вещества всевозможного толка. У него скопилась целая коллекция токсинов и антидотов, а также зелий на все случаи жизни. Редактор рубрики в их внушительном списке делал особенный упор на снадобье глубокой концентрации и эликсире прилива магической силы. Даже курсивом выделил, надо же!

Кроме того, говорилось, что буквально сегодня утром Ли Фаний Орл отбыл по срочному заданию в загородный особняк какого-то богатенького трутня и в город вернётся не ранее следующего дня.

– Ты должна, – зашипела подруга мне на ухо. – Понимаешь, просто обязана…

– Обязана что? – не поняла я.

Кагата с артистизмом прописной кокетки завела глаза к потолку, будто ей на регулярной основе приходилось объяснять разным тугодумам, каким образом следует состряпать ту или иную аферу, чтобы поправить собственное шаткое положение.