Самое любопытное, что человек, который наблюдает за картами, должен знать игру даже лучше «Адмирала», чтобы не просто семафорить, а давать годные советы.

Как только в голове у меня выстраивается эта система, мы с Аллочкой разыгрываем ссору. В коридоре я даю ей наставления, причём мои сигналы куда проще.

Я просто кладу с левого края карту определённый масти, в зависимости от которой надо включить нужный электроприбор.

Пики — пылесос

Буби — телевизор

Крести — фен

Черви — радио

После чего Аллочка, вместе с Игорем навещает соседний номер. Того, кто там находился, я до сих пор не видел и не знаю, но по плану его требуется аккуратно упаковать и заткнуть ему рот, чтобы взять управление в свои руки.

Алла, как самая спортивная из этой пары перелезает на наш балкон и продолжает наблюдение. Теперь мои соперники по-прежнему играют, подчиняясь советам, только сигналы подаю я. Здорово, правда?

Видимо, схема раньше не давала осечек, так что только после позорного мизера жулики замечают неладное. Но к тому моменту я успеваю нагрузить их по самые брови. Финита!

* * *

Пулю мы закрываем быстро. В соседнем номере воцаряется тишина, никто не отвлекает. Играют они скучно, без искорки, без куража, понимая, что проигрыш придётся отдавать.

По итогам вся троица, их сговора уже никто не скрывает, оказывается должна мне шестьдесят семь тысяч советских рублей. У Игорька глаза лезут на лоб, но он мужественно молчит.

Проиграв, «Адмирал» бросает всю свою вальяжность и напускные ужимки. Из под маски выглядывает настоящее лицо.

— На понт взял, — делает вывод он, — у своих крысить не по понятиям.

— Я не ваш, — усмехаюсь, — я сам по себе. А то, что продул ты, так играть надо лучше. Или ты отыграться просишь? Так я вот он я, никуда не ухожу.

— Не буду отыгрываться, — прикидывает «Адмирал», — чего ты хочешь?

— Глупый вопрос. Деньги, конечно.

— У меня столько нет.

— Ты здесь не первый день играешь, и не только со мной.

— А здесь что по-твоему? Ленинградский монетный двор?! — скалится шулер, напоминая в этот момент попавшего в капкан волка, — Для советских тружеников и пятихатка — великие деньги.

— Сколько есть наличными? — спрашиваю.

— Семнадцать тысяч.

Хрен его знает, врёт или нет. С точки зрения выигрыша сумма скромная, для обычного человека — колоссальная. До самой пенсии столько не заработать.

— Расписку Мухи, давай.

— Разболтал значит, сучёнок.

— Конечно, — говорю, — и остальные, сколько есть, тоже давай. Приму в зачёт долга.

Расписок оказывается три. Самая крупная от Владимира Мухина на двадцать тысяч. Ещё некий Константин Глебычев задолжал жуликам семь тысяч, а Семён Прядко — автомобиль Газ-21. Забираю обе, чтобы потом вернуть владельцам.

Сходимся с «Адмиралом» на трёх расписках и семнадцати тысячах рублей, после чего я подтверждаю, что больше претензий к этой гоп-компании не имею.

Уже на выходе, седой кричит мне в спину.

— Передай Юре, что я с тобой расплатился по-честному, и что завтра мы уезжаем.

Молча хмыкаю себе под нос. Я понимаю, о ком идёт речь.

* * *

— Я чуть не свалилась, — жалуется Алла, — мне босоножки снимать пришлось! И юбку задирать! Небось вся улица видела мой зад!

— Уверен, что зрители были в восторге, — говорю, — твой зад, это настоящая достопримечательность. Да что там, культурное достояние Ялты!

Игорёк густо краснеет

— Тебе плевать, да? — Алла надувает губы, и тут же забывает про свою обиду, — много выиграл? Сколько?

— Очень много! — борец рад сменить тему, — целых…

— Тихо, — прерываю его, — всему своё время.

— Ты моё забрал? — влезает Муха, — отдали?!

— А куда мы идём?! — не успокаивается Аллочка.

— Праздновать, конечно, — отвечаю, — но сначала на почту.

Мы заходим уже в знакомое мне почтовое отделение, где занимаем стол, на котором посетители могут написать адрес на конверте или заполнить бланк телеграммы и я делю трофеи.

Мухе возвращаю его расписку, которую он немедленно рвёт на мельчайшие кусочки. Алла и Игорь получают по тысяче рублей. Деньги огромные и глазки девушки тут же загораются жадностью, а Игорёк просто хлопает ими, никогда не видевший за раз такую кучу денег.

— Положи на книжку, — советую ему, — иначе улетят, не заметишь как.